***
— Ты тогда поступила нехорошо. И я еще долго тебя не прощала. Но с течением времени это показалось пустяком, хоть и не таким уж маленьким, но все же не важным. Хотя, признаюсь, я все равно чувствую к тебе неприязнь. Но уж ты заслужила, согласись?
Изольда кивнула и поблагодарила меня за сокрытие перед участковым. И мы в мире и спокойствии пошли обратно.
***
Я осмотрелась. Что бы такое сделать? За светло-коричневой дверью, за которой мне уже удавалось посидеть, раздался противный скрип.
— Игорь! Что ты там творишь?! — громко и четко произнес Николай Васильевич, поднялся, и, достав с верхней полки шкафа ключи, отпер дверь.
Игорь сидел на изменившей место лавке. «Так удобнее, » ответил он на удивленный взгляд своего сторожа. Николай Васильевич вернулся к шоколадке. Когда в следующий раз из-за двери раздался грохот, участковый вскочил с громким: «Да оставь ты в покое эту лавку!» — и снова потянулся за ключами. Мне не пришло в голову ничего лучше, как громко застучать по деревянному столу: «Все хорошо. Хорошо, все хорошо». Николай Васильевич обернулся и ошарашено глянул на стол, отзывающийся на мои касания. Я повторила свое действо еще раз и поняла, что участковый меня понимает. Впавшая в дикий восторг от того, что меня услышали, я предприняла новую попытку: «Отпустите его, отпустите». Но это только все усугубило. Николай Васильевич вышел из ступора, развернулся и резко распахнул дверь. Игорь в это время резко отскочил от окна, а Олина макушка нырнула за стену.
— Это еще что за дела?!
Пока Николай Васильевич возмущался, стоя в проходе, я проскочила мимо него и попыталась захлопнуть дверь. Это получилось лишь с четвертой попытки и именно в тот момент, когда участковый шагнул вперед. Дверь прилетела ему по носу. Видимо, какие-то высшие силы помогали нам, ибо дверь захлопнулась и застряла, не желая отпираться ни ключом, ни силой. Игорь же быстро открыл жутко взвизгнувшее окно и, подтянувшись, вылез на улицу. Я смотрела, как они с Олькой перемахнули через забор и спрятались за деревьями около отделения почты. Николай Васильевич уже выбежал из помещения и пошел осматривать участок сзади. Не найдя там никого, он вышел через калитку (оказывается, там была калитка!) и пошел осматриваться вокруг. Друзья потихоньку, маленькими шагами, отдалялись все дальше и дальше. Я следовала за ними, едва дышащими, направляющимися, как поняла, к стадиону, где местные алкоголики продолжали праздновать уже прошедший день России (хороший повод выпить) и где Николай Васильевич отвлекся бы на компанию этих патриотов.
Через несколько дней, когда Крис с Мишей уехали, прихватив с собой бабушку Тоню, я решила отправиться с ними. Пока сидела в машине под взглядом выразительных голубых глаз племянника, вспоминала недавний разговор с Сеней.
Убедившись, что мои товарищи в безопасности (о безопасности пятой точки одного из них сказать не могу), я сразу направилась улаживать парочку вопросов с котом. Нашла его на крыше бани, откуда он долго не хотел слезать, а спустился только тогда, когда я упомянула одну рыжую красотку и сказала, будто она идет по дороге и оглядывается. Он прекрасно понял, что я его дурю, но слез и бросил быстрый взгляд на дорогу.
— Ну что, лгррунья?
— Сколько тебе лет? — задала я первый вопрос, долго крутившийся у меня в голове.
— А требе кхестно надо? Вышри от вовраста своей брабуфки тхинадцать лет, — я резко шарахнулась от него и встретила взгляд спокойных зеленых глаз. — Неужели это для тебя неожиданно? Ты же догадывалась, да? — вдруг четко заговорил он. — Ты всегда понимала, что Лори необычная старушка. Нет, она не ведьма, — оборвал он меня, — она обычная