— Мама, — прохрипела я, приложив огромные усилия, чтобы произнести это такое простое слово.
В голове пронеслись воспоминания, которые своим приходом сотрясли меня, как от удара током. Я вспомнила детство, маму, как она пыталась поймать меня, когда я убегала по какому-то длинному коридору полному людей, как она играла со мной и учила готовить яблочный пирог.
Она заплакала, а следом и я. Тепло быстро разливалось по телу вместе с заполнявшим мой мозг осознанием, что мама рядом. Тут к маме подошел мужчина с нереально яркими зелеными глазами, которые сразу цепляли внимание, и, крепко прижав к себе, зарылся ей в волосы, пряча непрошеные слезы.
Эти глаза! Я их помню! Ведь это они смотрели на меня со смехом, когда я вылезла из зарослей малины, вся перепачканная ее соком, это в них всегда находила нужное мне утешение и поддержку! Этот высокий мужчина в деловом костюме и с коротко стриженными черными волосами, необычно-прекрасными глазами и таким мягким взглядом был моим отцом!
Это были мои родители, мои родители! Совсем другие. И вместе с воспоминаниями проснулась моя горячая любовь к ним. Слезы непрерывно стекали по вискам и намочили всю подушку, хоть мама и пыталась утереть этот поток соленой воды. Но сейчас никто не мог справиться с собой, со своими чувствами и мыслями. Мы все рыдали, и причины у всех были разные.
— Анфиса-а-а… — прокричала мама и захлебнулась плачем.
Не могу сказать, сколько прошло времени, когда мы чуть успокоились и смогли более-менее спокойно смотреть друг на друга. Родители принесли стулья и присели возле постели. Не сводя с меня глаз, они тяжело вздыхали, порой кто-нибудь вскакивал с сиденья, ходил по палате, а после садился обратно и хватал меня за руку, крепко сжимая в своих ладонях мои пальцы. Я пыталась отвечать что-нибудь на их причитания, но из горла вырывались только жуткие сиплые хрипы. Родителей же, похоже, это не пугало. Они все так же нежно глядели на меня, и стало понятно, что они тянут время, боясь начать разговор.
— Анфиса, — выдохнул отец и придвинулся ближе. — Мы понимаем, что надо тебе все объяснить, но не знаем с чего начать, а так же мы без понятия, что ты знаешь и помнишь. Я постараюсь сейчас все рассказать, но не серчай, если что-то упущу или не разъясню. Ты можешь говорить?
— Хы-ы… Дхы-ы… — язык почти не шевелился, а голос сразу садился, не давая нормально отвечать.
— Ладно, я попробую меньше тебя тревожить вопросами. Только ответь для начала, что ты помнишь последним?
— Ло-ох-хири… Лори.
— Лори? Эм, хорошо. Так. Давай начнем. Сегодня тринадцатое число седьмого месяца, то есть тринадцатое июля 2024 года, — он говорил медленно, позволяя мне вникнуть в каждое словечко и повергая мое сознание в шок. Какого года?! — Восемь лет назад, двенадцатого мая 2016-го, когда тебе было шесть лет, ты не проснулась. Мама пошла будить тебя, чтобы отвезти в детский сад. Обычно ты сама вставала, поэтому мы удивились, что ты не идешь, и зашли в твою комнату только минут за пятнадцать до выхода. Мы думали: просто утомилась за прошедший день, ведь почти все время в садике вы репетировали какой-то номер на утренник, и ты уснула еще по дороге домой. Но мама тебя не разбудила, у нее не получилось, и она позвала меня. Мы начали волноваться. Тогда я сделал так, как всегда будил тебя по выходным: включил музыку и начал тебя щекотать. Никакой реакции. Ты не просыпалась, не отзывалась, и мы вызвали скорую помощь. Врачи приехали и забрали тебя в больницу, а там нам сказали…
— Ваша дочь в коме. Причина непонятна, — прервала его мама, как робот проговорив эти слова. Ее глаза были будто стеклянными. Я молча продолжала слушать и пыталась незаметно прочистить горло.
— Да, именно так, — папа вздохнул. — Шли месяцы, а ты не приходила в себя. Но была одна странность — порою ты будто слышала нас, реагировала, могла пробормотать что-то неразборчивое, пошевелить пальцами рук. Если бы не это, мы бы, наверное, перестали надеяться на благополучный исход. Но вскоре нам сказали, что прошло слишком много времени (тогда миновал уже год) и здесь нам не помогут. Мы стали рассматривать варианты, куда нас могут принять, но ни одно учреждение не было согласно на такое. Мы отправились за границу. Это было очень тяжело — переправить тебя сюда, но нам помогло то, что ты, к счастью, сама была способна дышать. Здесь тебя взяли, приготовили все, что было надо и обеспечили должный уход. Мы с мамой работали (наши профессии здесь более востребованы), выучили язык, оплачивали лечение.