— Все-таки, — заговорила мама дрожащим голосом, — хорошо, что мы приехали сюда. Медицина здесь более развита, современные технологии и препараты… Ты могла не очнуться вовсе или на всю жизнь остаться инвалидом. Может, ты бы нас вообще не понимала… — на щеках мамы блеснули скатившиеся из глаз слезы. — Да и пока мы не можем сказать, как ты будешь двигаться и взаимодействовать со своим телом. Но не бойся! — поспешила она меня заверить. — Быстро восстановиться не получится, но, в любом случае, мы с папой тебя не бросим. Даже если ты не встанешь с постели…
— Зачем ты ее пугаешь? — перебил отец.
— Она не должна зря думать, что вскоре соскочит с кровати и побежит играть! Восемь лет — это слишком большой срок…
— Но мы должны надеяться! Мы и дальше будем оплачивать лечение здесь, и, я уверен, врачи поставят тебя на ноги. Благодаря развитой медицине и технологиям, которые сейчас используют, ты очнулась, а это один из главных шагов.
— Да, ты прав, — кивнула мама. — Мы будем верить, что все наладится и ты восстановишься, — она сделала короткую паузу. — Мы не рассказали кое-что еще. Когда тебя сюда привезли, по идее ты должна была пойти в школу. Но, конечно, об этом не было и разговора, пока твой врач не спросил у нас разрешения опробовать его идею и попытаться обучать тебя, пока ты в коме.
— Он сказал, что ты, похоже, можешь нас слышать, даже если не всегда такое и бывает. Но небольшой контакт есть, и он хочет попробовать чуть переделать школьную программу, что-то посчитать, а потом, в определенные дни и часы, зачитывать тебе материал. Мы раздобыли все, что было нужно: списки, учебники, книги, — а потом нашли человека, который специально в течении восьми лет читал тебе материалы школьных годов и понемногу обучал местному языку: зачитывал по несколько раз слово и перевод, грамматические правила, — чтобы по пробуждению (если таковое будет) ты могла понимать окружающих. Мама или я, когда оставались здесь, тоже что-нибудь тебе читали или рассказывали. Врач сказал, что не помешало бы тебе слышать родительские голоса. Я, честно сказать, в это не верил, и общалась с тобой в основном мама. Но теперь мы можем узнать, получилось ли у нас обучить тебя. Наверное, пока всё…
Он замолчал, а я лежала со слезами на глазах и глядела в потолок. Кома? Я пролежала в коме восемь лет? Но как же…
— Нхре-ет! П-п-пожалхкстра. Дхы, ия вхзри-идела-а… — говорить было сложно, голос садился, невозможно хрипел, а я хотела сказать лишь, что тоже видела такие приколы в интернете, мол представьте, что все с вами сейчас происходящее — лишь сон, а потом в один момент вы проснетесь и окажется, что все это время лежали в коме. Но это же только шутка! Такого не может быть в реальной жизни! — Кре прхазвд-д-да…
Мне не хотелось в это верить. И, в тоже время, ничего опровергнуть я не в силах. Я уже сама поняла, что их слова не ложь, а самая кристально-чистая действительность. В возрасте шести лет я впала в кому, оказалась запертой в своем собственном сознании. Прошло восемь лет, значит мне сейчас где-то четырнадцать, но в коме… во сне… в другой жизни я прожила до семнадцати (еще прибавить к этому год существования призраком). Время там текло быстрее, я полностью погрузилась в выдуманную своим же мозгом реальность, а из этого мира поглощала знания.
А может, мне сейчас все это снится? Пожалуйста! Не могло же такое и вправду произойти!
Ну, а как тогда объяснить те года, которые я не помнила, такое онемевшее состояние тела, мамин голос, шедший откуда-то издалека, и некоторые события в той жизни, которые иногда казались нереальными и невозможными (даже Сеню с Лори взять — не самые обычные персонажи)? Да! Я пролежала восемь лет в коме и все (все!) кто случился до моего пробуждения: это и Лори, и дедушка, и Крис, и мама с папой, а так же Олька, Игорь, Тема, Андрей, Сэм, — все они мне приснились. Но я, наверное, в это никогда не смогу поверить.
Ища доводы за мысль о том, что все происходящее сейчас — неправда, я сразу находила им опровержение, и горькая реальность все сильнее сжимала горло. Родители не понимали истинной причины боли, выраженной в моих глазах. Возможно, они думали, что я так расстроилась из-за потерянных восьми лет… Плевала я на эти года! Как можно смириться с мыслью, что все те люди, которых ты любил как родных восемь лет — плод твоего воображения и больше ты их точно никогда не увидишь, разве что случайно встретишь в одном из коротких ночных сновидений?! Отчаяние накрыло меня с головой.
Уже было за полночь, когда родители уехали. Они желали остаться, но врач, который прекрасно понял, что как бы нам не хотелось расставаться, лучше эту ночь провести по отдельности и привести свои мысли в порядок, выпроводил маму с папой, а сам остался ненадолго со мной. Он рассказывал о системе, по которой меня обучали, и про препараты, что помогли выйти из состояния комы. Я не очень хорошо его понимала, но все же большая часть слов имела для меня смысл, а это означает успех. После он позвал незнакомую медсестру, они помыли меня, переложили, прежде сменив постельное белье, и, сказав, чтобы я постаралась покрепче (только не до комы!) уснуть, покинули палату.