Он кувырком слетел по лестнице, намеренно обдирая локти и колени об ржавые выступы, и пихнул люк, чтобы скатится в канализацию.
Вот здесь-то его никто не отыщет, здесь уже можно дать волю гневу и своей растравленной душе, добраться кружным путем в укромный уголочек, «их дом», и разнести его в щепки, растоптать свечи, искромсать одеяло и диван в бессильной попытке выбросить из себя мрак гнева и безысходной обманутой любви, которая казалась такой настоящей.
***
Й’оку бросился следом, но Рафаэль скатился в лабиринт канализации, где эхо быстро разметало его шаги по всем тоннелям. Ищи-не ищи, не будет толку.
- Рафаэль!
Насмешливое эхо прошлепало по стенам и лужам сточной воды разбитым именем любимого и вернулось без ответа.
- Я люблю тебя, Рафаэль, - потерянно оставил Й’оку темным тоннелям под городом, постоял, прислушиваясь, и с коротким вздохом направился в Цитадель Мастера, где нужно было закончить дела и подумать, как быть дальше.
Где искать Рафаэля и как ему объяснить, что все совсем по-другому?
Может, он все же вернется на крышу к рассвету? Ну не может все так закончится, не может и все.
***
Миднайт ввалился домой и захлопнул дверь, тяжело переводя дыхание. Ему нужно было торопиться.
- Винс! – заорал он. – Ты опять в своей лаборатории шаманишь?
Не дождавшись ответа, он врубил свет в гостиной и огляделся.
Его потряхивало от пережитого страха и одновременно от предвкушения близкой победы.
Рафаэль… страшный до чертиков, который мог на самом деле убить его, перерезать горло и сбросить с крыши, все же купился на чуть затертую видеозапись.
«Не мог не купиться!»
И теперь без всяких сомнений он больше близко не подойдет к Й’оку и не захочет его видеть, не будет проводить с ним ночи на крышах и в каком-то «их» доме!
Ведь у Й’оку есть свой дом, и он здесь нужен своему младшему брату, который устал быть один!
Осталось еще только одно дело, одно маленькое дело, чтобы старший брат никуда больше не смотрел, и никто ему больше не был нужен, кроме его семьи.
Неслышнее тени Мид подошел к комнате старшего и толкнул дверь.
Й’оку сейчас носится где-то по городу, пытаясь поговорить с Рафаэлем и понимая, что больше туда ходить смысла нет, а когда он вернется, все будет закончено. И в этом доме снова будет все, как и было до того, как в их жизнь ворвались чужие, которым здесь не место, и украли у Миднайта любовь его старшего брата.
Он минуту пристально смотрел на Ёдзи, спавшего на подушке Й’оку, потом вошел и закрыл за собой дверь, дернув из-за пояса короткий складной нож.
***
Ёдзи снилась Вселенная. Большая, с кучей красивых зеленых звезд и мягких, как мыльная пена, планет, она кружилась вокруг, развлекая малыша своими таинственными огоньками и звуками.
«Ёдзи!»
Одна из звезд вдруг вспыхнула особенно ярко и закричала так громко, что он вздрогнул и проснулся…
Звезда сверкнула прямо над ним холодным отточенным лезвием и упала с потолка прямо ему в глаза…
***
Й’оку бежал домой, сам толком не понимая, почему так торопится.
Внутри все рвалось на части, требуя вернуться, хоть как отыскать Рафаэля и все ему объяснить, сказать, как-то исправить, а ноги несли домой, и сердце словно подгоняло, выбивая неровный ритм по грудной клетке.
Крик просто снес его с порога, когда он распахнул дверь, выбив из легких воздух, взорвав мозг сумасшедшей болью и буквально вывернув наизнанку.
Он уже слышал этот крик однажды.
В лаборатории Стокмана, когда тот захотел причинить вред малышу…
«Ёдзи!»
Й’оку стрелой ворвался в свою комнату, дергая из ножен меч и не соображая, что делает, швырнул его в стену, точно под летящее вниз лезвие ножа.
Слов не осталось, вернее, они все вылетели из головы, оставив только какой-то неясный сдавленный хрип.
Миднайт обернулся, бросив на него совершенно сумасшедший взгляд, и, схватив Ёдзи за шкирку, толкнул на дрожащее в стене лезвие меча.
- Сдохни, мелкая тварь! – заорал он. – Это ты все украл у меня!
Малыш успел подставить руки, обрезавшись о кромку, но сумев уберечь шею, а в следующий миг на Миднайта налетел Й’оку, впечатав несколькими ударами в стену.
- Не трожь! – рыкнул он и приложил брата головой об угол стола, выламывая ему руку за спину и даже не услышав треск костей и отчаянный больной вскрик. – Не смей!
Миднайт вывернулся из захвата и, метнувшись по стене, дернул выключатель, врубая верхний свет.
- Не выйдет! Не тебе со мной драться при свете, ослепший придурок! Я ради нас… ради семьи… как ты не понимаешь?!
Й’оку с криком зажал глаза ладонью, но потом рывком отдернул ее от лица и вырвал из стены меч, хватая малыша на руки.
- Тронь его, и я убью тебя, - тихо сказал он брату, отступив к двери. – Клянусь тебе, Ми. Я многое могу простить, но Ёдзи не смей трогать…
Миднайт дернулся, прижимая к груди сломанную руку и даже не замечая текущей по виску крови, он хотел броситься на брата и вырвать из его рук ненавистного малявку, но направленное на него острие меча недвусмысленно уперлось в грудь.
- Будь ты проклят, головастик несчастный! – закричал он, глядя в холодные зеленые глаза Ёдзи, который прижался к Й’оку, мелко дрожа, но не крича и даже взглядом не показывая страха. – Я все равно доберусь до тебя!
Й’оку перехватил меч на обратный хват и ударил брата коленом в бок с такой силой, что у того треснули ребра.
- Ты не тронешь его, Ми, никогда больше…
Что произошло мгновением позже, он так и не понял.
Ёдзи просто исчез из рук, словно вырванный ураганом, а самого его швырнуло на несколько шагов к стене мощным ударом в спину.
- Что у вас происходит?! – зарычал Шредер, вломившийся в комнату.
Миднайт долю секунды смотрел на брата и на сжавшегося в руке Мастера малыша, а потом свалился на пол с громким отчаянным криком.
- Мастер! Я этого не хотел! Й’оку просто с ума сошел и набросился на меня, это все малявка подстроил, он специально нас ссорит и не дает быть одной командой…
Й’оку развернулся, уставившись на Шредера горящими, как синий огонь, глазами, которые до этого слепо метались по комнате, и замер.
- Мастер! Ёдзи не при чем…
Шредер тихо зарычал, сжав пальцы на загривке маленького клона, так что тот пискнул, и встряхнул его, как игрушку, впившись взглядом в лицо Й’оку.
- Вот так ты мне платишь за все, что я сделал для тебя?! Все! Довольно! С этого дня вернись к тренировкам и своим прямым обязанностям! Сделай, что я сказал, верни мне Рафаэля, убей Хамато Йоши, а все, что мешает, я удалю из твоей жизни….
- Нет! – Й’оку вскинулся, забыв о своей почтительности и привычке не перечить. – Нет, Мастер! Вы сказали…
- Что если это будет мешать, я поменяю свое решение, – безжалостно отрезал Шредер. – Этому место в лаборатории, куда оно и отправится немедленно.
- Пожалуйста, - Й’оку бросился ему в ноги, но Шредер отшвырнул его коленом и прошел мимо, таща упирающегося малыша за загривок.
Ёдзи вцепился в дверной косяк обеими руками и закричал на высокой ноте, выворачиваясь из пальцев человека.
Й’оку стоял на коленях посреди своей комнаты, разнесенной в руины дракой с младшим братом, и ничего не слышал, словно парализованный, ни стонов Миднайта, ни даже голоса Ёдзи, тупо глядя на своего Мастера, который уносил с собой… комок его счастья? Его сердце, вывернутое из груди и разорванное надвое? Все… все, что у него было…
Мастер в гневе и в сотый раз разочарован… Рафаэль отвернулся и теперь презирает… Кодама, крошечное эхо, звенящее где-то внутри, забрали… Все мертво.
- Бофу! – малыш впился ногтями в дерево, отчаянно дрыгая ногами и пытаясь укусить Шредера за предплечье. – Я не хочу!! Я хочу с тобой!