Равнина близ Сокола была тесна и неудобна к построениям; Король собрал совет, который продолжался целую ночь. Иные предлагали ему остаться с резервом при Соколе, а против Козаков послать только полки наемные; на раздробление сил Король не согласился, и был поддержан большинством голосов: решительно идти на встречу к Хмельницкому целым войском, ближайшею дорогою, по обширным полям, по обильным лугам.15 июня Польский лагерь снялся и выступил. Поляки твердили, что это брань за веру; Козаки называли ее борьбою против насилия. Когда минули места лесные и болотистые, затруднявшие поход обозов и артиллерии, тогда Король разделил армию на десять корпусов, сам принял начальство над первым, остальные по порядку поступили под начальство: Велико Коронноо Гетмана Николая Потоцкого, Напольного Гетмана и Черниговского Воеводы Мартина Калиновского, Воеводы Брестского Яна Симеона Щавинского, Русского Воеводы Иеремии Михаила Князя Вишневецкого, Подольского Воеводы Станислава Потоцкого, Великого Маршалка Коронного Юрия Любомирского, Брацлавского Воеводы Станислава Ланцкоронского, Литовского Подканцлера Льва Казимира, Сапеги, и Великого Коронного Хорунжего Александра Конецпольского. 1б июня Поляки пришли в Вишянку; там получивши известие, что Хмельницкий из лагеря, между Збоража и Вишневца, поднялся и пошел на встречу к Исламу Гирею, Король поспешал к Берестечку, несколько дней переправлялся через Стырь, и послал трехтысячный отряд легкой кавалерии, под командою Стемпковского и Чарнецкого, для открытия неприятеля. Они уведомили, что многочисленное Ханское войско соединилось уже с Козаками, и Хмельницкий разсылает разъезды для обозрения Королевской армии.
Действительно, и понесчастию, Хан Крымский с двадцатью тысячами Татар сошелся с Гетманом, за день пути от реки Стыря. Свидание их было примечательно; оно не предвещало ничего доброго: Хан принял Гетмана с притворною ласкою, требовал клятв в подтверждение обещаний его Нурадину на-счет Царства Астраханского, и не спускал с него глаз, замечая каждый взгляд, каждое движение. Хмельницкий, предчувствуя неприятности, прибегнул к изворотам: ответы его были двусмыслены и неудовлетворительны. Он обещал об этом потолковать обстоятельнее на просторе. Разстались с приметною холодностию; взаимные обнадеживания были с обоюдною недоверчивостию; но место для союзного стана было назначено тоже, под Стырью, между болотами, близ Берестечка, чтоб не разрознить войск. Гетман окружил себя обозами, окопался и укрепил валы артиллериею: позади Татарских войск Хан поставил свои вьюки.
В это время, когда Козаки и Татары приближались к Стыри, у Поляков был опять военный совет: определено было перенесть лагерь в Дубно. Армия поднялась, обозы тронулись. Вдруг Вишневецкий, начальник авангарда, донес Королю, что Гетман и Хан идут прямо на него. Немедленно обозам ведено возвратиться, и когда слух распространился, что наши войска уже у Перепятина, Поляки тотчас построились в боевой порядок, леса и кустарники заняли пехотою, а крылом уперлися в Стырь.
Вечером, Июля 27, отряд Татарский, десятитысячный, так приблизился к их передовым полкам, что Александр Конецпольский и Юрий Любомирский испросили у Потоцкого позволение — наказать неверных за их дерзость; с ожесточением напали они на Крымцев; Вишневецкий привел подкрепление, и Татары были обращены в бегство.
29 июня битва возобновилась; Хан со всеми своими толпами стал на высотах, перед Берестечком; Королю хотелось согнать его. Князь Богуслав Радзивил, Ян Сапега, кавалерия Перемышльская и Волынская, под начальством Князя Чарторийского, пошли на Татар; Татары устремились на приближающихся; Хан издали смотрел в зрительную трубу на нападение. Сигизмунд Лянцкоронский, брат Воеводы Брацлавского, был убит. Поляки стояли, Крымцы ожесточались, начинали окружать уже врагов, но подоспели полки Потоцкого, Калиновского, Вишневецкого и Любомирского. Битва возрастала, ярость усиливалась, полки Потоцкого пробирались далеко в ряды Крымцев; над ними началось жестокое поражение; отряд Подканцлера Сапеги освободил их. Ян Козаковский, Юрий Оссолинский, Стадницкий были убиты; Франциск Дубравский был ранен, Секретарь Хан был взят в плен; до тысячи Крымцев легло на месте. Поляки возвратились; Крымцы остались на высотах.
Вечером у Короля был в третий раз совет; разсуждали: продолжать ли битвы отдельные, или дать общую. Решили дать общую, на другой же день. Число Козаков и Крымцев состояло из девяноста трех тысячь: 73,000 Гетманцев и 20,000 Ханских войск. В виде неполной луны стояли Татары на покате горы, и на ближайших возвышениях; на правом крыле у них выстроил свою армию Гетман; он укрепил ее спешенными козаками, и построив в густую колону, уставил орудия по крыльям и в центре; правый фланг наш был прикрыт конницею.
Королевская армия, пред разсветом, стала в боевой порядок; правым крылом командовал Великий Коронный Гетман Потоцкий, левым Напольный Гетман Калиновский, центром Король; на правом фланге были Воеводы: Познанский Христофор Опалинский, Брацлавский Станислав Лянцкоронский, Великий Коронный Маршалок Юрий Любомирский, Литовский Подканцлер Лев Сапега, Великий Коронный Хоружий Александр Конецпольский, Познанский Подкоморий Граф Владислав Лезненский, и двое Собеских; у Гетмана Калиновского на левом крыле были: Краковский Воевода Доминик Князь Заславский, Воевода Брестский. Ян Щавинский, Воевода Русский Князь Иеремий Михаил Вишневецкий с двумя другими Вишневецкими, Воевода Подольский Станислав Потоцкий, Ян Замойский и Генерал Донгоф. Центр составляли пехоты: Польская и Немецкая, там вождями были: Яков Вейгер, Шафючь, Христофор Гувальд, Яков Донгоф, Сигизмунд Донгоф и Полковник Майдель. Первую линию прикрывала артиллерия под начальством Сигизмунда Пржзиемскаго; придворным пятисотенным экскадроном, командовал Казимир Тышкевичь; 1,800 Королевских телохранителей было у Фромольда Вольфея. Река и город с одной стороны, ретраншаменты с другой, прикрывали стан; его охранял гарнизон пехоты; гусарские красные значки развевались на валу, на всем его протяжении.
30 Июня, с утра, был густой, туман; обе армии были задавлены мглою; в девять часов она разсеялась; открылось зрелище, которое заняло душу и неустрашимых: блеск оружия, стон земли под конницею приводили в изумление; началась сшибка. Поляки хотели окружить нас, но болота не допустили их к этому движению. Король между тем велел уничтожить все мосты на реке, чтоб тем отнять средство к побегу у своих Поляков; всякой бой, всякое нападение без приказания, было воспрещено им под смертною казнию.
Пржзиемский повел артиллерию; он медленно приближался к высотам; Козаки вытеснили пехоту из лесу и хотели ударить во фланг неприятеля; с правого крыла началась по ним пальба из орудий; перестрелка продолжалась до полудня; были мнения отложить битву до другого дня. Вишневецкий требовал немедленного выступления в бой. В два часа пополудни двенадцать отборных рот, под командою Вишневецкого и Потоцкого, быстро пошли на Козаков. Хмельницкий принял их решительно; настала сеча на целый час; пыл и дым сливались; не видно было смертной борьбы; слышны были крик людей, гром орудий, ржание коней. Поляков отбили; Вишневецкий подкрепил их: битва разгорелась; козаки были прогнаны в укрепления. Король, между тем, приближился к высотам, занятым Крымцами; Крымцы налетали на Короля и удалялись; они уж были атакованы и на высотах своих. Король везде присутствовал; четыре ядра мимо его пролетело; одно из них упало у его ног. Битва была шаткая, клонилась на обе стороны, когда Отвиновский, переводчик языков Татарского и Турецкого, завидел и указал на Ханское знамя. Огромность его и белизна служили верною целью, и первый выстрел туда наведенного орудия повалил одного из Ханских Мурз.
С другой стороны, на поле битвы пехота Хмельницкого уже смешала Немецкую, и загнала ее в середину Польской армии, тогда увидели, что вся Татарская армия пошевелилась, оставила высоты, снялась с места, и открыла наш левый фланг; немедленно Поляки окружили и смешали пехоту козацкую; Гетман поскакал туда на помощь с конницею, но уже было поздно: уже не возможно было туда пробиться. Поворотив назад, Гетман кинулся в след за Татарами, чтоб остановить их; наша конница увидела, что он скачет к Татарской армии, понеслас по его следам: пехоту со всех сторон окружили неприятели; она решилась прорваться к болотам и там найти гибель. Немцы требовала от нее пардона, Поляки згоды; она отвечала, что ей нужна свобода или смерть, сомкнулась, вступила в рукопашный бой, пробилась в лозы и укрепилась в них. Поляки, считая погибель ее неизбежною, оставили ее выбивать из кочек и трясин, а сами, разделясь, кинулись-одни на наши обозы, и захватили весь вагенбург с подъездками, подъемными лошадьми и артиллериею; другие пустились в погоню за Татарами, и забрали у них конскую сбрую, сабли, повозки, Ханский шатер, знамя и барабан его, серебряный вызолоченный; Татары на бегу начали рубить головы пленникам; часть из них была освобождена.