Эта тесная связь крёстного и крестницы таила в себе много неожиданностей. К ужасу Халдира, во время одного такого визита, когда Аннавен исполнилось 16, он заметил, что она стала меньше походить на своего отца и выглядит так, как выглядела бы Мариан в юности. Со временем сходство стало ещё более заметным. Халдир мысленно отругал себя. Стоило ей сделать какое-то движение или засмеяться определённым образом, и он сразу вспоминал Мариан. Прошло почти 70 лет с тех пор, как он покинул её. Она уже умерла. Он никогда не забудет скалу под кипарисами, её лицо и слова любви. Похоже, Валары решили не дать ему угаснуть от печали.
Аннавен же была смущена. Она смущалась большую часть своей жизни, поэтому это чувство не было для неё необычным. Однако ей приходилось нелегко. Ей уже исполнилось шестнадцать. Большинство её друзей уже определили своё избранное имя. Конечно же, ей имён не назвали – они предназначались только для семьи. Многим из них было тогда девять лет. Родители Аннавен не сказали ей, сколько лет было им, когда они выбрали себе имена. По их взглядам Аннавен поняла, что они не ждали так долго, как она. Они лишь сказали, что верный ответ придёт, когда она будет готова. Примером для неё был дядя, которого она безмерно уважала и любила. Она понимала: не очень-то мудро сравнивать себя с другими, но ничего не могла с этим поделать. Халдир выбрал имя, когда ему было десять.
Откуда она об этом знала? Он ей не говорил. Где-то в подсознании вертелась мысль, что это правда; ей известно избранное имя Халдира, но, как она ни старалась, вспомнить она не могла. Такие мысли посещали её довольно часто и почти всегда были сосредоточены на её дяде. Иногда там появлялась её мать или другой эльф. Именно они были причиной смущения Аннавен; она предпочитала их не обсуждать.
В детстве это её не заботило. Да и с чего бы? Откуда ей было знать, что невинные замечания заставят её мать смотреть на неё с беспокойством или расстроят Халдира? Конечно, дядя Халдир никогда не говорил, что расстроен. Он очень старался этого не показывать, но она всё видела.
Как в тот вечер дома после ужина. Ей было пять лет. На небосклоне сияли прекрасные звёзды. Она дёргала Халдира за руку, пока он не вышел с ней на улицу.
- Вот! – с волнением показала она. – Это твой любимый Орион. Он с мечом на поясе и охраняет Аман. Разве он не великолепен?
Великолепный – это её любимое новое слово. На самом деле она считала, что дядя Халдир выглядит выше и великолепнее, чем яркое скопление звёзд, на которое она показывала.
Она ждала, надеялась, что он улыбнётся. Вместо этого на мгновение его лицо стало печальным. Потом он с некоторым усилием улыбнулся и спросил:
- Аннавен, Менельмакар называли Орионом только смертные люди в Арде. Откуда ты о нём знаешь? Тебе рассказала мама?
Она задумалась. А вдруг её ответ ещё больше расстроит дядю? Если сказать «да», то она станет лгуньей, а лгать дяде она никогда не станет. Откуда она знала это название? Она никогда не была во Внешних Землях за Морем, о которых иногда рассказывала мама.
- Нет, - нерешительно ответила она. – Я просто знаю, и всё. Может, это ты говорил мне?
- Ты права, Аннавен, это мой любимый Орион, - ответил Халдир уже без тени печали, которая ей показалась минутой раньше. Спасибо тебе. А какие созвездия показал тебе твой отец?
Она просто обожала своих родителей. Дядю Халдира она любила ещё больше. Было больно видеть его печальным – а он был очень печален, но старался скрыть это. Поэтому, когда ей исполнилось шесть лет, Аннавен решила, что в её жизни нет ничего более важного, чем сделать дядю Халдира счастливым.
Она приносила ему белые цветы, но это не обрадовало его. Когда Аннавен было девять, брат дяди Халдира Орофин принёс её матери несколько новых цветочных луковиц. Все говорили, что у её матери прекрасный цветник, и приносили ей редкие или необычные растения. Она столь искусно размещала их в саду, что все только ахали от восхищения. Аннавен тоже любила цветы. С разрешения матери она пробиралась в комнату Халдира и ставила на подоконник огромную вазу ароматных цветов перед его возвращением. Больше никто об этом не знал. Это был их секрет.
Дядя Халдир тоже любил цветы. Несколько раз она была у него в гостях вместе с родителями. Его сад был также прекрасен. Он был даже больше, чем его аккуратный дом. Аннавен полагала, что дяде Халдиру ни к чему большой дом – он чаще находился в море, чем дома, а когда там бывал, всегда навещал их. Хотя Аннавен считала, что он приходил не так часто и оставался не так долго. Она всегда расстраивалась, даже боялась, видеть, как он уходит. Но он всегда обещал вернуться, а дядя Халдир держит свои обещания. Это её успокаивало. И она ждала, считала каждый день, когда его корабль снова вернётся в гавань.
В ожидании его возвращения она терпеливо ждала, когда распустятся цветы, подаренные Орофином. Успеют ли они к возвращению Халдира? Орофин говорил, что они были редкими и прекрасными и цвели всего несколько дней. За ними нужно внимательно смотреть. Потому Аннавен каждый день ходила в сад. И вот однажды ранним весенним утром, незадолго до того, как должен был вернуться Халдир, её ожидание вознаградилось. Как красивы и ароматны были мерцающие белые цветы, чуть отливавшие синим и фиолетовым на слабом ветру! Она хотела позвать сюда свою мать, но какое-то неведомое чувство заставило её повернуться и посмотреть на тропу, ведущую к морю. Сердце её забилось чаще: по тропе поднимался Халдир. Она смогла различить его силуэт, очерченный небом и блестевшим морем. Аннавен подавила желание немедленно броситься к нему. У неё возникла идея получше. Она быстро сорвала несколько прелестных цветов – немного, так что мама не станет ругать её – и побежала в комнату для гостей, чтобы добавить их к букету. Она откуда-то знала, что Халдир будет ценить их так же, как и она. Потом она выбежала из дома через кухню, крикнув озадаченному отцу, что Халдир вернулся. Аннавен пробежала через двор и вниз по поросшим густой травой склонам, пока наконец не оказалась в объятиях Халдира. Он закружил её в воздухе. Она была готова взлететь от счастья, потому что дядя одарил её редким смехом и широкой улыбкой.
Вечером того же дня её отправили в покои Халдира, чтобы пригласить его к ужину. Он склонился над белыми цветами и вдыхал их аромат. Его лицо было столь печальным, что Аннавен ахнула. Он выпрямился, и печаль сменила гордая осанка и нечитаемое выражение на лице, которое он носил почти всегда. Аннавен могла бы поклясться, что совсем недавно видела на его глазах слёзы. Опять её поступки или слова заставили его грустить. Остаток вечера она промолчала, боясь сказать что-нибудь не то.
Аллиндэ посмотрела на своего супруга, весело беседующего с Элрохиром и Владыкой Элрондом. Она была самым счастливым эльфом в Валиноре. Во-первых, она осталась жива, и это просто чудо. Владыка Халдир и Ломион сразу же по прибытии корабля принесли носилки с ней в Дом Элронда. Хозяину дома пришлось применить все свои силы, чтобы вернуть её к жизни. Опека Элронда была не единственным её лекарством. Его темноволосый и сероглазый сын Элладан, который читал ей и вёл беседы, завоевал её сердце.
Она была безумно счастлива. Именно здесь, в Доме Элронда, с высокими окнами, за которыми открывался вид на залив Эльдамар, с покрытыми виноградом склонами холмов над городом Тирион, они разделили любовь к книгам и тайнам.
Аллиндэ подумала, что Аннавен – загадка потруднее палантиров. Сначала всё это казалось мелочами. Её учили Аллиндэ, Элладан, Элрохир и сам мастер Элронд, но ей хотелось знать ещё больше. Кто-то однажды мудро заметил, что знание – это не заполнение чаши, а разжигание огня. В Аннавен огня было хоть отбавляй. Она не просто с жадностью поглощала то, чему её учили; она знала о вещах, о которых никто в Амане не знал. Пока Аннавен была маленькой, Элладан думал, что она подслушивает их с Аллиндэ разговоры об Арде. Но потом родители поняли, что это не объясняет странные замечания Аннавен. Они начали задаваться вопросом, а не является ли Аннавен одной из возрождённых. Если это так, то на них снизошло благословение Валар: они – родители трагически погибшего эльфа, которому даровали жизнь. Конечно, они могут ошибаться. Вот почему они не обсуждали этот вопрос с Аннавен. Но если они правы, то тогда кто она?