Каждое суждение Румил дополнял ягодой клубники на своей тарелке.
- Она полностью невосприимчива к моему шарму и отлично ругается.
Он зачерпнул ложкой сливки и украсил ими горку клубники.
- Думаю, что это вполне возможно. Она уже рассказала мне о таких вещах, которые знала только Мариан. Орофин, что ты скажешь?
- Я в затруднительном положении, - Орофин наклонился и говорил настолько тихо, чтобы их разговор не подслушали. – Я не знал эту женщину.
- Вспомните слова Элронда, - нахмурившись, ответил Халдир. – Смертный не может стать бессмертным, как бы я этого не желал. Не стану себя обманывать.
- Разве это имеет значение? – спросил его Румил. Он уже почти забыл, насколько невыносимо благородным может быть Халдир. – Она очень любит тебя, а ты – её, я вижу это. Почему бы не сделать друг друга счастливыми?
Потом Румил стал серьёзным.
- Мариан хотела бы этого, Халдир.
- Я не позволю Аннавен или себе жить во лжи, - Халдир встал из-за стола, не притронувшись к еде. – Сегодня надо положить этому конец.
- Халдир, что с тобой случилось? – зашипел на него Румил. – Всё возможно. Разве у тебя не осталось веры, надежды?
- Веры в то, что судьбы эльфов и людей вдруг изменились ради меня одного? Нет, Румил, это в высшей мере самонадеянно. А надежду я берегу для Аннавен и её будущего, но не для себя. Она должна быть свободной от меня, чтобы жить в благополучии и полюбить другого, без отравляющей тени моего горя. Вот мой ответ. Я не должен её видеть, по крайней мере, очень долгое время. Тогда её разум прояснится, и она, наконец, найдёт себя.
Халдир дождался подходящей возможности уйти и извинился перед Элрондом, Элладаном и Аллиндэ. Напоследок он проводил Аннавен до широкой лестницы дома, которая встречалась со ступенями Тириона и спускалась вниз к морю, мерцавшему под светом звёзд.
Халдир сухо поздравил Аннавен и затем попрощался. Он не мог открыть ей истинные причины своего ухода, только что на этот раз он пробудет в море очень долго. Аннавен стала возражать, как он и предполагал. Зачем уходить так рано? Вечер ещё не закончился. Может, он останется на танцы, а потом послушает истории? Нет, он не может.
- Это из-за тетради, да? – спросила Аннавен.
Она обещала, что не будет больше говорить ни о ней, ни о Мариан, если только он останется. Он ответил нет. Совсем растерявшись, она повторила вопрос Румила – какая разница, Мариан она или нет, если она так сильно его любит?
- Даже когда я была ребёнком, я мечтала только об одном – чтобы ты был счастлив. Я просила Валар, чтобы ты увидел меня той, кто я есть, той, кто всегда любил тебя глубоко и искренне. Но я уяснила горькую правду: я не могу сделать тебя счастливым, Халдир. Всё зависит только от тебя. Однажды ты покинул меня, а я не просила остаться, хотя сердце моё было разбито. И сейчас, когда ты можешь остаться, если пожелаешь, ты снова уходишь?
- Аннавен, - начал Халдир, но не смог продолжить.
- Я Мариан, Халдир, и я люблю тебя. Почему ты не веришь?
Халдир подумал, что вот-вот потеряет рассудок. Был только один способ увериться в этом. Он заставил себя снова спросить её:
- Какой дар ты получила от меня?
Аннавен попыталась вспомнить, но она была слишком взволнована. Нужно глубже дышать, тогда разум прояснится.
- Это… это твоё имя! – воскликнула она.
- Какое? – спросил Халдир и задержал дыхание. Неужели это она, несмотря на то, что он знал о судьбах Детей Илуватара?
Она думала, что вспомнила всё. Она должна знать. Бесполезно.
- Я не помню… - в отчаянии выкрикнула она.
Халдир разочарованно опустил голову.
- Мы – Перворождённые, Аннавен. Мы не Пришедшие Следом. Их судьбы отличны от наших. Ты должна принять это; твоё счастье – вот чего я хочу больше всего на свете. Вот почему я тебя отпускаю, pen-muin, - я дал клятву, которую не нарушу, потому что люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить себе остаться. Namarie.
Обессиленная, Аннавен опустилась на ступени и смотрела, как Халдир – её Халдир – снова уходит.
***
Аллиндэ переживала за свою дочь и подругу. Она ничего не ела уже два дня с тех пор, как ушёл Халдир, и почти не вставала с постели. Элладан пригласил к ней Элронда, но даже он ничем не смог помочь. Всем, кто на неё смотрел, казалось, что она угасает.
Элрохир предложил найти Халдира и привести его обратно, но Аллиндэ возразила: вины Халдира здесь нет. Он сделал свой выбор. Кто из них имел достаточно мудрости, чтобы предложить ему выбрать иное? Элронд согласился с ней: теперь свой выбор должна сделать Аннавен. Вместо Халдира он послал за Румилом и его тетрадью.
- Я говорил с Халдиром, - сказал собравшимся Румил. – Он не изменит решения. Он уверен, что поступил правильно. Сейчас он готовит свой корабль к отплытию. Когда он вернётся – мне неизвестно.
- Она на веранде, - сказала Аллиндэ, провожая Румила. – Она потеряла всякую надежду, и я не знаю уже, чем ей помочь. Вы с Мариан были очень близки, может, ты сможешь убедить её хотя бы немного поесть.
- Ты действительно веришь, что она – Мариан? – спросил Румил Аллиндэ.
- Да, - без колебаний ответила она.
- Я буду говорить с ней наедине.
Аннавен сидела на кушетке возле перил, завернувшись в одеяло. Румил был поражён её изнурённым видом, но придвинул поближе к ней стул, словно наносил самый обычный визит, сел и положил тетрадь на колени, где её можно легко заметить. Аннавен даже не обратила на него внимания.
Румил прочистил горло и стал листать тетрадь, пока не нашёл нужную страницу, и развернул её так, чтобы Аннавен тоже могла видеть. Мариан была архитектором, поэтому Румил подумал, что начать следует с наиболее очевидных вещей и посмотреть, как отреагирует Аннавен. Это была обложка журнала, имевшего в своё время весьма спорную репутацию у людских критиков, с фотографией врат Метентауронда. «До египтян, до кроманьонцев – неужели землёй правили эльфы? Правдоподобная наука или неправдоподобная ложь?» - прочёл он.
Румил ждал, но Аннавен не отвечала. Однако он заметил, что направление её взгляда переместилось в сторону тетради. Он счёл это за хороший знак и открыл другую страницу с большим фото.
- «Недавно обнаруженное цветущее растение, выращенное эльфами. Персонал парка перевёл прилагавшееся описание, в котором говорится, что растение, произрастающее только в этом месте и больше нигде на Земле, может иметь лекарственные свойства». Одна из работ Гладрель, наверно. Я помню. А фото сделано – как её имя, той, что занималась историей искусств? Она всё время носила комбинезон.
Аннавен посмотрела на тетрадь. Взгляд её ничего не выражал.
- Это не имеет значения, - прошептала она.
- Очень даже имеет, - ответил Румил и перевернул страницу. – А! Может, ты вспомнишь вот это: «Смотритель парка утверждает, что мосты построены феями». Тебя это очень раздражало в своё время, насколько я помню.
- Идиоты.
Глаза Аннавен вспыхнули на мгновение, и она наконец посмотрела на Румила.
- Я злилась, а ты смеялся надо мной. Я скрутила газету в трубочку и отшлёпала тебя. Ты это заслужил.
Румил смотрел на Аннавен. Он знал эту девушку, знал очень хорошо.
- Мариан! – закричал он и вскочил со стула. – Не могу поверить! Мариан!
Элронд, Аллиндэ и Элладан вбежали на террасу, привлечённые восклицаниями Румила.
- Аннавен, я не могу более отрицать то, что я вижу, - произнёс Элронд, удивлённо покачав головой. – Прости мои сомнения. Создатель Всего привёл тебя сюда ради великой цели, ибо свершить такое не под силу даже Валарам. Это в самом деле нечто новое и необъяснимое. Так поднимись же и цени Милость, дарованную тебе.
Аннавен была слаба и апатична, но поняла смысл слов Элронда. Последнее время она размышляла о том же. Она решила: если Халдир её не примет, она более не хочет жить – как можно жить без него? Ради чего? Но глубоко внутри она понимала, насколько это эгоистично – не воспользоваться данным ей шансом. Однако она едва могла себе представить бесконечную жизнь без него. Как? За что зацепиться, чтобы держать себя в руках?
- Он всегда говорил, когда вернётся, - тихо произнесла она. – А в этот раз не сказал. Он не вернётся.