Таким образом, критичность, выработанная Марксом в ходе его духовных исканий, свободна от той метафизической ограниченности, из-за которой она даже у такого диалектика, как Гегель, достигала своих результатов лишь ценой канонизации своего собственного мерила, принимаемого за высший критерий. Такого рода канонизация оборачивается в конечном счете несамокритичностью, постулированием некоего абсолютного эталона. В статье «О сущности философской критики…» Гегель совершенно недвусмысленно заявляет, что критика исходит «из вечного и неизменного прообраза сути дела» (12, 269), из Абсолютного; при этом он отказывается видеть какую-либо иную альтернативу своему решению, кроме апелляции к мнениям, каждое из которых лишено обоснованной ориентации на какой бы то ни было критерий. Такому решению проблемы критичности Гегелем соответствовал его «логический преформизм».
Противопоставляя Марксово решение проблемы гегелевскому, мы получаем возможность лучше и отчетливее видеть всю его принципиальную новизну и до конца последовательную диалектичность: здесь высший критерий не прикован ни к какому вечному и неизменному, метафизическому Абсолюту, не возведен в нечто «сакральное», а всецело принадлежит самомý живому историческому процессу – процессу делания людьми своей истории. В этом процессе общественный человек, не предопределенный ни к чему и не направляемый никаким фатальным Гарантом-Абсолютом, одновременно и воспроизводит унаследованную культуру, и созидает принципиально новые возможности. С каждым новым существенным шагом этого творчества, этого истинного становления субстанции субъектом, высшее мерило критичности переносится еще дальше вперед – навстречу новым горизонтам, в потенции творимого грядущего.
Наконец, революционная критичность в своем конкретном воплощении невозможна без строгого определения своей особенной позиции в диалектически противоречивом историческом процессе – своей партийной, классовой позиции. Глубоко и верно понятая партийность есть самое концентрированное выражение революционной критичности.
Обращаясь к процессу становления революционной критичности как черты, неотъемлемо присущей марксистской диалектике, мы получаем возможность лучше понять ее существо. Марксизму чуждо стремление ограничить сферу и роль критичности какими-либо искусственно определенными рамками; при этом одинаково недопустимы и рамки одностороннего практицизма, лишающего критику объективно-познавательного, исследовательского характера и разрывающего ее узы с диалектической культурой мышления и духовной культурой вообще (включая и нравственную), и рамки столь же одностороннего просветительского сведéния критики к частному достоянию одной лишь теории, пребывающей в созерцательном отношении к действительности. Пронизывая собой как практику, так и теорию, критичность противостоит низведению духовной культуры до такого уровня, на котором от нее остается лишь утилитарная функциональность, лишь эпифеномен «прямого действия», и одновременно – наделению некоторых формул такой доктринерской окончательностью, что вся действительность выглядит просто как фон, на который они должны проецироваться. Критичность есть положительное достояние всех аспектов социальной действительности, таящей в себе деятельное, творческое устремление вперед и находящейся в живом, неостановимом движении от проблемы к проблеме во всех многообразных «измерениях» и сферах.
В ее более конкретном выражении революционная критичность есть не что иное, как активная причастность к преобразованию мира по-коммунистически (которое, по Марксу, есть также человеческое «самоизменение»), следовательно, она сама определяет себя как коммунистическая критичность. Марксистская диалектика, стало быть, не нуждается в том, чтобы критический характер привносился извне, из какого-то иррационального источника на манер негативного критицизма, апеллирующего к романтизирующему субъективизму, к алогизму нигилистических «порывов» и «отказов». Диалектика по самому своему существу критична именно как логика действительного исторического процесса, логика творческой, открытой проблемности. Первейшей же категорией, выражающей объективную проблемность и незавершенность мира для человеческой деятельности, является диалектическое противоречие. Тем самым тема критичности переходит в тему противоречия.