- Весьма убедительно, - кивнула я, - ну а как дела обстоят с одобрением Совета?
- Совет заранее одобрил все решения императора относительно его брака, ввиду того, что уже обновлен на две трети. А оставшаяся, ещё от прежнего состава, треть - очень хочет жить, но даже как-то не надеется.
Хочешь скажу почему? - я кивнула. - Император узнал, что его истинной паре Совет восемь раз не одобрил присвоение звания архимагистра. Именно столько прошений ректора нашего университета было отклонено Советом.
Я улыбнулась и покачала головой:
- Что-то зверствует император.
Она вздохнула:
- Мама, ты же знаешь отца. Он поставил себе цель - вернуть тебя. Он тебя действительно любит и ему действительно очень плохо без тебя, поэтому планирование операции произведено особо тщательно.
Я засмеялась:
- Детка, неужели ты думаешь, что я не понимаю этого? Сейчас этот дракон устраняет всё, что по его мнению, может помешать вернуть меня. Потом мне придёт сообщение о присвоении звания архимага. Он и тебя включил в свой план и скоро включит Ромку, потому что ему надо летать. Я подожду окончания плана - мне интересно, что будет в конце.
А потом пришёл мой старший сын. Он стоял на пороге, явно не решаясь войти.
- Наследник? - холодно спросила я.
От хотел что-то сказать, но не смог. У меня сердце кровью обливалось - он был такой худой, измученный. Но я была тверда в своём решении - слишком легко полученное прощение ничего хорошего ему не принесёт. Он прокашлялся и наконец произнёс:
- Я за Ромом. Мы полетаем, и я приведу его обратно, - я недоверчиво подняла бровь. - Ты мне не доверяешь? - едва не всхлипнул он.
- Нет. Не доверяю, но надеюсь ты не бросишь в беде своего младшего брата, если, не дай Бог, что-то случится?
- Мама! - его голос сорвался.
В это время в прихожую влетел Ромка и уставился на Егора:
- Мам, кто это?
- Это твой старший брат - наследник империи. Его имя Гор.
- Егор, меня зовут - Егор, - затрясло моего старшего.
Ромка внимательно посмотрел на нас, потом вздохнул и взял Егора за руку:
- Пойдем обедать, а то, когда у неё такое лицо, лучше держаться подальше.
Я не входила на кухню, пока мальчишки ели. Я слышала: вот наливают борщ, вот гремят крышкой от кастрюли с толчёнкой, а вот котлеты достают из утятницы. Салат забыли! Ага, вот нашли в холодильнике пирожные. Ну, вот, вроде сытые.
Они заглянули ко мне перед уходом:
- Мам, мы вечером вернёмся, - это Ромка.
- Мама, можно я вечером останусь. Мне надо с тобой поговорить, - это Егор.
Я кивнула:
- Хорошо. До вечера.
Мальчишки ушли, а я сидела и думала, что мой дракон слишком умён и предусмотрителен для меня - он ничего не оставляет на самотёк. Мою обиду на Егора он тоже посчитал препятствием на пути возврата своего сокровища и активно принялся его устранять. Устранение шло успешно - ведь я конечно же прощу своего ребёнка. Интересно, что же он примется делать, когда препятствий не останется? Что ж поживём - увидим.
Егор и Ромка возвратились вечером. Младший был доволен как слон и во время ужина взахлёб делился впечатлениями от полетов, старший же помалкивал, лишь косился исподтишка, думая, что я не замечаю. Я постелила Егору в свободной комнате и ушла к себе. Через некоторое время старший поскрёбся в мою дверь с докладом, что младший отмыт и уложен спать.
- Мама, прости меня, пожалуйста, - сказал он потом, переминаясь с ноги на ногу.
- Почему ты просишь прощения, Егор? Ты поступил, как настоящий дракон - взвешено и рационально.
- Это так, - повесил он голову, - но тогда почему мне так больно? Почему мне стыдно так, что хочется сложить крылья и упасть, чтобы больше не чувствовать этого?
- Может быть ты ещё небезнадёжен, - задумчиво сказала я, - если ты чувствуешь боль, значит твоя душа жива.
- Прости меня, мама, - он подошел к стулу, на котором я сидела, встал на колени и уткнулся лбом в моё плечо. - Мне так плохо, так больно без тебя.
Я не выдержала и погладила его упрямую голову:
- Я подумаю, сын. Я подумаю.
Он радостно вскинул голову и заглянул в мои глаза:
- Мамочка, можно я буду приходить, хотя бы ненадолго? Я так скучаю, мамочка.
Я улыбнулась сквозь слёзы:
- Я приготовлю тебе комнату рядом с Сашиной.
А однажды утром ворвался злобно-ревнивый Дар и потребовал объяснений - почему все, включая Стонера, были кормлены чем-то невероятным под названием "блинчики с вареньем" и "блинчики с мясом" и лишь он один обижен своей истинной парой. И почему его младший сын так презрительно морщил нос на обеде данном в его честь, что хотелось казнить главного повара? Я фыркнула про себя: "Вот он настоящий дракон: это моё, и это моё, и вон то - тоже моё. Короче, всё моё!" Император рискнул своей драгоценной сущностью во имя присвоения себе любимому, ускользнувшей от драконьего всевидящего взора, какой-то части его женщины.