Как раз, когда мы об этом разговаривали, показался зонт султана. Государь пересел со слона на коня и ехал скрытно с пятью сотнями гулямов из телохранителей, все в кольчугах. При нем везли короткое копье. Черное знамя он оставил в большом полку. “Эмир явился, ничего не случилось”, — сказал я Бу-л-Фатху. Тот обрадовался и приказал гулямам посадить его верхом. Я подхлестнул лошадь и догнал эмира. Он остановился. Халаф, доверенный Ма'руфа Раби, кедхудая старшего хаджиба Субаши и Эмирек Катли, доверенный сипахсалара, примчались к нему и доложили: “Пусть государь не беспокоится, боевой порядок в таком виде, как [ему] надлежит быть. Неприятель подавлен и не достигнет цели. Однако все три предводителя: Тогрул, Дауд и Ябгу с самыми отборными своими воинами направились на большой полк, а против нас йиналовцы и другие предводители. Пусть государь позаботится о большом полке, дабы не случилось беды”.
Эмир ответил им: “Я потому и отошел от большого полка, что эти трое [на него] направились. Будет устроена засада, дабы кое-что произошло. Скажите, чтобы все были внимательны и начеку: сейчас с помощью бога, велик он и всемогущ, это дело будет совершено”. Они ускакали. Эмир помчал накибов в большой полк: дескать, будьте внимательны, на вас идут главные силы вражеской рати. Я устраиваю засаду. Слушайте все меня. Обходите врага слева, как только он схватится с вами, а я выйду [на него] с тыла”. Бектугды он приказал: “Пришли ко мне тысячу самых храбрых гулямов в кольчугах”. Тотчас пришел ответ: “Пусть государь не тревожится, весь свет не сможет сдвинуть [с места] наш большой полк”. Неприятель подошел и опешил: /575/ наши полки правой и левой руки стояли на своих местах. Подоспели гулямы, а еще раньше подошли тысячи две конных воинов и две тысячи пехоты сегзийской, газнийской, гурской и балхской. Эмир, да будет им доволен Аллах, взял копье и двинулся вперед с этой большой, готовой к бою ратью. Он перешел на другой холм и остановился. Я находился при нем, далеко отделившись от своих людей.
Издали я видел три черных знамени, которые держали на песчаном холме; я пришелся напротив него. Все три туркменских предводителя были [там]. Они получили донесение, что эмир из большого полка направляется на них. Между обоими холмами было большое поле. Эмир послал вперед пехотинцев с длинными копьями и широкими щитами, а вслед за ними человек триста конных. Неприятель с обеих сторон двинул с тысячу всадников. Когда они достигли поля, наши пехотинцы задержали этот народ копьями, а конные наскочили [на них] из-за пехоты. Завязался очень жаркий бой, так что одно черное знамя с холма тронулось — говорили, то был Дауд — и пустилось в поле. Эмир погнал очень быстро и крикнул: “Вперед сыны!” Гулямы помчались. Под холмом эмир остановился. Гулямы и остальное засадное войско ринулись на врага и окружили. Я с одним мирным всадником[1364] не совался вперед с того места и пристально наблюдал за зонтом эмира. Большой полк эмира двинулся вперед. Мир преисполнился шумом и криками, поднялся стук, словно колотили тысяча тысяч молотков; сквозь пыль я видел сверкание копий и мечей. Господь даровал победу: все три [туркменских предводителя] отступили, отошли и другие, так что из неприятелей никто не остался. Эмир сел на слона в балдахин и полфарсанга гнался за отступавшими.