Туркмены шли по следам. Один отряд отвлекал внимание, а прочие занимались ограблением обозов. На закате эмир приехал к очень большому водоему; я добрался туда в час вечерней молитвы. Для эмира связали верблюдов-скороходов[1453]; он собирался ехать на верблюде, потому что на одном этом переходе под ним заморились шестнадцать лошадей. Хаджиб-конюший следовал позади и забирал с собой приставших лошадей, кои были подороже. Добравшись, я увидел толпу людей и поехал туда. То были везир, ариз Бу-л-Фатх Рази и Бу Сахль Исмаил, они налаживали верблюдов-скороходов. Заметив меня, они воскликнули: “Смотри, как это ты спасся?” Я рассказал о своих злоключениях и усталости. “Давай поедем вместе”, — предложили они. “Я очень устал”, — отвечал я. Кто-то крикнул: “Эмир поехал” Они тоже тронулись в путь, и я тоже отправился вслед за ними. Эмира я уже больше не видел восемь дней, покуда он не остановился в Гарчистане, как я поведаю [ниже] про все событие и его подробности. Нужно понять, что понадобится много [человеческих] жизней, даже века, покамест кто-либо сможет подобное увидеть! Я ехал по дороге, покуда ночью не заметил двух слоних без балдахинов, [их] вели потихоньку. Царский слоновод оказался мне знаком, я спросил у него: “Отчего вы отстали?” Он ответил: “Эмир поехал шибко и указал нам путь, вот мы и идем”. Я спросил: /626/ “Кто из знати и вельмож был вместе с эмиром?” “Был его брат Абдаррашид, — ответил он, — сын, эмир Мавдуд, Абдарреззак, сын Ахмеда, сына Хасана, хаджиб Бу-н-Наср, Бу-л-Сахль Завзани, Бу-л-Хасан Абдалджалиль, начальник газиев Абдаллах Кара-тегин, а вслед за ними старший хаджиб и множество дворцовых гулямов вразброд, за ними — Бектугды со своими гулямами”. Я поехал с этим слоноводом.
Подходил разбежавшийся народ. По всей дороге мы проходили мимо брошенных кольчуг, лат, щитов и тяжелой клади. На рассвете слонов погнали быстрей. Я отстал и остановился. Вдали виднелись огни войскового стана. Поздним утром я доехал до замка Беркерд. Преследовавшие [нас] туркмены там отстали. Я ухитрился переправиться через речку Беркерд. Эмира я не застал, он уже отбыл в сторону Мерва. Я остался со знакомыми людьми и нас постигло много бед и неприятностей. С несколькими товарищами я пешком дошел до касабы Гарчистана в пятницу, шестнадцатого числа месяца рамазана[1454]. Доехав до этого места, эмир сделал на два дня остановку, чтобы подоспели те, кто должен был прибыть. Я отправился в город к Бу Сахлю Завзани и застал его за приготовлениями в дорогу. Он с жаром меня расспросил. Прибыло несколько моих людей, все пешие. Они кое-что купили, и я с Бу Сахлем поел. Добрались до войскового стана. Во всем стане я заметил три полотняных намета: один для султана, другой для эмира Мавдуда и третий для Ахмеда, сына Абдассамада, у прочих были зонты из холста. А мы оказались обжорами[1455].
В час предзакатной молитвы мы снялись [с места], человек семьдесят, и направились по дороге в Гур. В полночь следом за нами снялся с места и эмир. К рассвету мы сделали один переход. Там я застал Бу-л-Хасана Дилынада верхом [на коне]. Я тоже раздобыл лошадь, купив [ее] в долг. Мы столкнулись с товарищами, и Мас'уд Лейс сообщил мне: “Султан уже несколько раз справлялся о тебе, что, мол, приключилось с Бу-л-Фазлом, и очень по тебе печалился”. В час предзакатной молитвы я предстал [пред лицо султана] в высоких сапогах с тесными голенищами, в старом кафтане и облобызал землю. Он рассмеялся и спросил: “Как ты попал сюда? Ну и красивый на тебе наряд!” — “Жизнь я спас благодаря могуществу государя, — ответил я, — а [прочее] от подаяния другого господина”.
Выступив оттуда, мы добрались до Гура и остановились на стоянке. Прибывали /627/ еще толпы и доставляли более свежие известия. Здесь я увиделся с одним знакомцем, седжестанцем, человеком ловким. Кое о чем я его расспросил. Он рассказал мне: “В тот день, когда султан уехал, и неприятель столь осмелел и стал грабить, я видел Бу-л-Хасана Кархи, лежавшего под деревом и стонущего от раны. Я подошел к нему, он меня узнал и заплакал. “Что случилось”, — спросил я. “Подъехали туркмены, — ответил он, — увидели сбрую и животное и крикнули: “Слезай!” Я начал слезать, но по старости слезал потихоньку. Они подумали, что я упрямлюсь, ткнули копьем в спину [так, что] оно вышло через живот, и угнали лошадь. С трудом я забрался под это дерево. Смерть моя близка, — вот что со мной, — расскажи всем друзьями и знакомым”. Он попросил воды. С большим трудом я принес ему немного воды в кувшине. Он отпил и лишился чувств. Остаток воды я поставил около него и поехал. Что-то сталось с ним? Должно быть, ночью помер. В час между молитвами я увидел значки, которые приближались; говорили, это Тогрул, Ябгу и Дауд. Видел я и сына [Сына] Каку в узах на верблюде, которого сняли с верблюда и, освободив от уз, посадили на [другого] верблюда, принадлежавшего ходже Абдассамаду. Его отвезли к Тогрулу, а я поехал дальше и не знаю, что еще [там] происходило”. То, что я слышал, я доложил эмиру. Эмир поспешно подвигался от стоянки к стоянке. Подоспели враз три вестника с записками от осведомителей, кои находились среди неприятеля. Бу Сахль Завзани отнес их к эмиру на стоянке, где мы остановились. Эмир прочитал и сказал: “Пусть эти записки держат в тайне, так чтобы о них никто не узнал”. — “Слушаюсь”, — ответил Бу Сахль, принес [их] обратно и вручил мне. Я прочитал, запечатал и препоручил диванбану.
1453
Т. е. составили вереницу привязанных друг к другу верблюдов, как обычно для караванов.