Когда мы покончили и с этим, эмир обратился к везиру и сказал: “С Алтунташем случилось известное событие, и он с несколькими всадниками пробился в Балх, а войско, кое было с ним, хотя и разбили и бросили на ветер, само собой, вернется обратно; пусть позаботятся о нем. Сыну Мавдуду мы поручим отправиться в Хейбан и пребывать там с войском, кое записано; хаджиб Бедр пусть пойдет с ним да Ар-тегин и гулямы. А тебе, Ахмеду, надобно сделаться у него помощником и кедхудаем, покамест те войска из-под Балха не прибудут к вам. Пусть им сделают смотр, а помощник ариза пусть выдаст им средства[1503]. Мы же снарядим другие войска и пошлем вслед за вами. Тогда вы пойдете нашим передовым полком, а мы, приготовившись, последуем за вами, дабы исполнилось то, что предопределил господь бог, да славится поминание его. Ступайте и делайте свои дела; то, что нужно приказать, мы вам прикажем, покуда вы еще стоите здесь”. — “Слушаемся”, — ответили они и удалились.
Ходжа пошел в диван, уединился, позвал меня и спросил: “Что за дело он опять предпринял?” “Суть дела и мероприятия, кои у него в мыслях, я знать не могу, — ответил я, — но столько знаю: с тех пор, как прибыло письмо от Эмирека о происшествии с Алтунташем, состояние государя сделалось совсем другое, им овладела безнадежность”. “Ежели положение таково, то мне не стоит говорить, пойду ли я или нет. Тебе нужно будет передать ему мое устное сообщение”, — произнес [везир]. “Слушаюсь”. Он сказал: “Передай, дескать, Ахмед говорит, что государь дал слуге [его] распоряжение отправиться вместе с царевичем в Хейбан, с вельможами и предводителями, и чтобы к нам примкнули другие войска. Грамота об этом не заготовлена и слуга [государя] не знает, как ему надобно будет поступать. Ежели высочайшее усмотрение сочтет возможным, то слуга [государя] написал бы соглашение и испросил то, что нужно испросить, потому что этот поход весьма тонок вследствие того, что в передовом полку будет царевич и эти вельможи и указывается, что /653/ государь в счастливый час двинется вслед за нами. Воля его, и слуги повинуются, на любой службе они будут стоять, покуда душа в теле. Однако не обязательно скрывать от слуги, который является везиром государя, то, что государем задумано, ибо слуга [его] падет духом. Ежели высочайшее усмотрение найдет возможным, то пусть государь откроет, каково его намерение, чтобы действовать в согласии с ним и слуга [его] поступал бы соответственно соглашению, а царевич и военные предводители передвигались, повинуясь приказу, дабы не произошло никакого расстройства. Может статься, что слугам [государя] будет дан приказ, сколь можно быстрей отправиться в Балх и Тохаристан в то время, когда никак нельзя будет об этом снестись [с государем] письменно. [Государь] также удостоил царевича важной должности: юн сегодня получит сан наместника государя и начальника войск. Необходимо, чтобы снаряжение его в смысле гулямов и всего прочего было больше, чем у других. Ему обязательно нужен кедхудай, который заботился бы о его личных делах. Сии слова — моя священная обязанность, дабы руководить царевича, храня его”.
Я отправился и передал это сообщение. Эмир доброе время размышлял, потом сказал: “Ступай и позови ходжу”. Я пошел и позвал его. Везир явился. Агаджи повел его. Эмир был в малом серае, везир вошел и оставался [там] очень долго. Потом пришел Агаджи и позвал меня с чернилами и бумагой. Я предстал пред лицо государя. Эмир сказал мне: “Пойди к ходже домой и сядь с ним наедине, дабы он тебе пересказал, что я говорю и приказываю и написал соглашение. В час предзакатной молитвы ты сам его принеси, чтобы написать ответы. То, что вы сделаете, и что ты услышишь, надобно держать в тайне”, Слушаюсь”, — ответил я, удалился и пошел с везиром к нему домой. Мы немного закусили и отдохнули; потом он удалился и позвал меня, я сел.
Он произнес: “Да будет тебе ведомо, что эмир страшно боится врагов и сколько я ни силился [его успокоить], пользы не было. Не судьба ли приспела к нему, которую мы отвратить не можем? Ему представляется так, что поскольку с Алтунташем приключилось известное событие, Дауд непременно направится в Газну. Я много говорил, что этого никогда не будет, чтобы тот, не покончив с Балхом, покусился на другое какое-нибудь место, особливо на Газну. Конечно, пользы не было, и государь сказал: /654/ “То, что знаю я, вы не знаете. Надо приготовиться и скорей отправляться в Перван и Хейбан”. Насколько я видел по [его] действиям, настолько угадал, что он хочет уйти в Хиндустан. Он [это] скрыл от меня и говорит, что несколько времени пробудет в Газне; а потом он будто бы двинется за нами. Нелепо было больше расспрашивать. Он велел написать соглашение, чтобы ты ему представил и, написав ответы и приложив царскую печать, вручил мне. Должность кедхудая при царевиче решено дать зятю [моему][1504] Абу-л-Фатху Мас'уду, который достойней всех”.