В «Истории Мас'уда» Бейхаки ничего не говорит о своей юности, о годах, предшествовавших его поступлению в государственный секретариат. По некоторым данным можно понять, что годы его учения протекали в Нишапуре, тогда большом культурном центре, где имелись высшие богословские школы-медресе и библиотеки. В возрасте 25—26 лет, т. е. около 411/1021 г. он был принят на службу в государственный секретариат в Газне под начало Абу Насра Мишкана, и с этого момента определился его дальнейший служебный путь, путь дебира, к которому он, вероятно, готовился уже с юношеских лет. Профессия дебира была нелегкой. Хороший дебир, прослуживший ряд лет у владетельного лица и достигший зрелого возраста, оставался не только секретарем, слепо исполнявшим приказания своего повелителя, но делался вместе с тем и советником и доверенным человеком, которому поручалось исполнение различных заданий: быть секретарем, советником или даже главой посольства, отправляемого в чужую страну, вести переговоры с прибывающими из чужих стран послами, разрабатывать разные политические планы по наметкам, полученным от своего господина и т. п. Чем могущественней было владетельное лицо, тем многообразней и трудней была работа дебира. Наиболее одаренные и опытные нередко на склоне лет достигали высоких постов в государстве, их назначали на должность главы какого-нибудь ведомства или миссии. Примеров тому в книге Абу-л-Фазла немало.
Требования, которым должен был соответствовать хороший дебир, были высоки. Автор «Кабус-наме», современник Абу-л-Фазла Бей-хаки, перечисляет в названной книге все необходимые качества, которыми должен обладать дебир[17]. Прежде всего он должен быть на высоте образованности своего века, быть сведущим в основах существовавших тогда наук и в совершенстве владеть языками фарси-дери и арабским; он должен быть мастером эпистолярного стиля, уметь выражать мысли как можно лаконичней, но вместе с тем ясно, и не пользоваться такими речевыми оборотами и словами, которых люди уже не понимают. Дебир обязан быть красноречивым оратором и уметь применять правила риторики, уметь украшать речь и письмо подобранными к случаю цитатами из Корана и хадисов, приводить кстати аналогичные случаи из истории минувших веков, знать правила стихосложения и уметь сочинять стихи на арабском языке и на фарси, и наконец, владеть искусством каллиграфии. Кроме того, дебир должен иметь хорошую память, быстро соображать и находить нужный ответ, быстро вникать в суть дела, вести собственный дневник, быть осведомленным о делах должностных лиц вплоть до везира и хранить тайны своего повелителя. Лучшей добродетелью дебир а считалось умение держать язык за зубами.
Всеми этими качествами Абу-л-Фазл обладал. Его живой ум, широкая эрудиция, литературные способности и умение успешно выполнять возлагаемые на него поручения вскоре сделали его близким человеком Абу Насра Мишкана, его правой рукой. А в пору правления Мас'уда он снискал покровительство этого султана. Наиболее достойным кандидатом на пост начальника государственного секретариата после смерти Абу Насра Мишкана был Абу-л-Фазл, однако султан Мас'уд, воздержался от назначения его на эту должность, объясняя это молодостью лет нашего автора, хотя Абу-л-Фазлу было тогда уже 45 лет. По существовавшему в те времена обычаю, на важные государственные посты назначали только стариков, переваливших за шестой десяток. Новый начальник секретариата, Абу Сахль Завзани, глава сторонников Мас'уда и ярый недоброжелатель Абу Насра Мишкана, перенес неприязнь на Абу-л-Фазла. Совместная работа их не ладилась. Стремление Абу Сахля установить в секретариате новые порядки и вести дела не так, как их вел Абу Наср Мишкан, вскоре привело к открытому конфликту с Абу-л-Фазлом, продолжавшим держаться линии своего прежнего начальника. Абу-л-Фазл подал султану прошение об отставке от должности помощника Абу Сахля Завзани и переводе в какое-нибудь другое ведомство. Но султан отказался удовлетворить это прошение, объявил, что питает к нему полное доверие, и приказал Абу Сахлю исправить отношение к своему помощнику и заместителю.
Отношения внешне как будто улучшились, но не успело царство Мас'уда кончиться его гибелью, не успел сын его Мавдуд силой оружия одолеть освобожденного из заключения брата его отца, эмира Мухаммеда, предать его вместе с сыновьями казни и сесть на престол, как служебное положение Абу-л-Фазла переменилось в худшую сторону, и он вскоре был удален из государственного секретариата. «Потому что — пишет наш автор — переменился человек. Отчасти вина лежала на мне, и наступила суровая полоса моей жизни: я еще в молодые годы попал в клетку; были совершены ошибки. Я то поднимался, то падал и испытал много мягкого и жесткого. Прошло 20 лет, и я все еще наказан, а все миновало». Что же случилось? До сих пор это остается тайной и, вероятно, останется тайной, ибо мало надежды, чтобы открылся какой-нибудь доселе неизвестный источник, который пролил бы свет на этот незначительный факт. Вероятней всего, «ошибки» Абу-л-Фазла были каким-то политическим просчетом с его стороны, иначе они не давали бы себя знать ещё через 20 лет после их совершения. О них сейчас можно строить лишь разные предположения, исходя из слов самого Абу-л-Фазла и слов историка Гардизи.