Возвращать долги туманному Альбиону было нечем. Приходилось предоставлять английским товарам право беспошлинного ввоза, что мешало развитию отечественной промышленности и к тому же сокращало единственный твердый доход государства – таможенные сборы. Экономическая кабала Мексики была тем удивительнее, если учесть, что страна производила больше всего серебра в мире. Правда, за время войны за независимость добыча этого драгоценного металла упала в четыре раза.[8]
Сразу же после обретения независимости Мексика вступила в череду бесконечных внутренних и внешних войн, продолжавшихся с редкими паузами до 1867 года. После восстановления с помощью французской интервенции королевской власти в Испании в 1823 году последняя попыталась захватить Мексику и снова превратить ее в колонию. Причем интервенты рассчитывали, и не без оснований, на содействие белого населения страны. В 1829 году трехтысячный испанский отряд с Кубы высадился в порту Тампико, но после ожесточенных боев был разгромлен мексиканской армией под командованием генерала Санта-Анны. После изгнания испанских войск правительство Мексики выслало из страны всех испанцев. Это была мера хотя и популярная в народе, но крайне болезненная с экономической точки зрения. Ведь именно испанцам принадлежали оснащенные самой передовой техникой мануфактуры и крупные сельскохозяйственные поместья.
Внутренняя политика Мексики представляла собой постоянный бурлящий котел с бесчисленными мятежами и переворотами. С 1824-го по 1848 год в республике произошло 250 военных мятежей и сменился 31 президент, причем 21 – с 1841-го по 1848-й. С течением времени внутри страны образовались две основные политические силы – либералы и консерваторы. Либералы в классических традициях тогдашней свободомыслящей масонской Европы выступали за отделение церкви от государства и введение системы разделения властей при одновременном жестком ограничении власти армии. Церковь и милитаризм были основными врагами либералов. Военные и священники предпочитали консерваторов, потому что вождями этой партии как раз и были генералы и епископы, не желавшие утраты своего влияния.
Бесконечные политические споры, мятежи, перевороты и контрперевороты, сотрясавшие страну, никак не касались ее неграмотного сельского населения, составлявшего 80 % мексиканцев.[9] Ведь даже прогрессивные по своей политической сути либералы были реакционерами в социальной сфере. Как и сегодня, они считали, что экономическую жизнь страны должен регулировать чистый рынок. Ну а те, кто не может к нему приспособиться, просто лентяи и должны уступить свое место под солнцем более толковым соплеменникам. Такой социальный дарвинизм был очень модным и главенствующим течением общественной мысли в Европе в XIX веке (в этом смысле австриец Адольф Шикльгрубер-Гитлер выглядит скорее отражением эпохи, а отнюдь не каким-то провозвестником новой идеологии). Именно в ответ на «научный» либеральный дарвинизм возник марксизм, ему же он обязан и своей популярностью.
В то время как в Мексике хаотично сменяли друг друга у власти либеральные и консервативные президенты, половить рыбки в мутной воде решил ее северный сосед. Первоначально мексиканская политическая элита относилась к США с симпатией. Ведь эта демократическая республика поддерживала восставшие испанские колонии и провозгласила в 1822 году доктрину Монро – запрет европейским монархиям на проведение вооруженных интервенций в Западном полушарии. Поэтому первые мексиканские правительства поощряли заселение американскими колонистами малообжитых северных штатов страны, особенно Техаса. Американские поселенцы освобождались от налогов и могли беспошлинно ввозить товары для своих нужд. В Техас хлынул поток всяческого люда, в том числе множество авантюристов и просто преступников, хотя, конечно, большинство иммигрантов составляли фермеры, желавшие быстро разбогатеть. К середине 30-х годов XIX века в Техасе было в пять раз больше американцев, чем мексиканцев. Американцы платили за акр земли в Техасе мексиканскому правительству 10 центов, а в США земля стоила 1,25 доллара за акр.[10]
Как только американские поселенцы узнали об отмене мексиканским Конгрессом рабства и стремлении центральных властей заставить их платить налоги, они сразу же взялись за оружие – как водится, под самыми что ни на есть демократическими лозунгами. Но на самом деле защищали они только одну свободу – свободу рабовладения.
9
В самом крупном городе и столице страны – Мехико – к моменту обретения независимости жили 155 тысяч человек.