Домингесом. Этот человек уже упоминался на страницах книги - именно его американские нефтепромышленники рассматривали как будущего президента в случае свержения Каррансы. Домингес был частым гостем в британском и американском посольствах в Мехико. О связях его с владельцами нефтяных компаний Маганья, вероятно, не знал.
В феврале 1918 года он решился на беспрецедентный шаг - через генерала правительственных войск передал условия перемирия непосредственно Каррансе. Манганья предлагал президенту вывести правительственные войска из Морелоса, признать Освободительную армию Юга хозяином Морелоса и санкционировать произведенный Сапатой раздел латифундий. В обмен сапатисты были готовы прекратить вооруженную борьбу и признать правительство Каррансы. Однако разоружаться Освободительная армия не собиралась.
Карранса был от природы не склонен к компромиссам, с Сапатой же он исключал любое соглашение в принципе. Ведь многие другие повстанцы в Мексике боролись только за возможность разбогатеть. Достаточно было наречь очередного мятежника «генералом», а его людей - «офицерами», и борьба прекращалась. Бывший «революционный вождь» превращался в официального командира на отныне подведомственной ему территории и занимался узаконенным рэкетом, обкладывая различными «налогами» местных крестьян и предпринимателей. Сапата был единственным вождем с широкой революционной программой («план Айялы») и абсолютно не интересовался должностями и богатством. Такой человек, по мнению Каррансы, был перманентной угрозой частной собственности и подлежал уничтожению. Неудивительно, что на предложение Маганьи ответа не последовало.
24 марта 1918 года Сапата издал приказ о зачислении пленных солдат и офицеров правительственных войск в ряды Освободительной армии Юга в случае их согласия. Это был важный шаг - ненависть к конституционалистам в Морелосе была столь горячей, что пленных, как правило, расстреливали, тем более что партизаны просто не имели возможности их прокормить. Такая тактика, в свою очередь, вела к упорному сопротивлению правительственных войск. Теперь все менялось - Сапата как бы подчеркивал, что против рядовых солдат и офицеров правительственной армии ничего не имеет, считая и их революционерами. Единственным препятствием к формальному объединению является только один человек - Карранса.
Сапата установил контакт практически со всеми повстанцами, которые под разными лозунгами боролись с Каррансой в различных штатах. Даже генерал Пелаес, сражавшийся в районе Тампико, был признан Сапатой «истинным революционером». Прямой связи с Феликсом Диасом Сапата, будучи принципиальным политиком, конечно, установить не мог, но со многими «генералами» Диаса контакты поддерживались.
25 апреля 1918 года ставка Сапата обратилась с новым манифестом к мексиканскому народу. В нем сознательно почти ничего не говорилось о радикальной аграрной программе сапатистов. Подчеркивались лишь те цели, вокруг которых могут объединиться практически все антиправительственные силы, а именно: выборность всех должностей и борьба с диктатурой Каррансы. После свержения «дона Венуса» предлагалось созвать съезд всех видных вождей революции, включая и генералов правительственных войск, для определения политического будущего страны.
На состоявшихся в июле 1918 года выборах в Конгресс потерпела поражение Либерально-конституционалистская партия, поддерживавшая Обрегона. Как всегда, выборы сопровождались запугиванием неугодных кандидатов и прямой подтасовкой результатов голосования. Сапата обратился с посланием к Обрегону, призывая его выступить против Каррансы с оружием в руках. Ответа не последовало.
Между тем на севере Мексики продолжал бороться против правительственных войск другой народный вождь - Панчо Вилья. В конце 1915 года, вынужденный распустить свою регулярную армию и перейти к партизанской войне, он создал солидные запасы оружия и боеприпасов. Большая часть солдат разошлась по домам, однако в случае необходимости Вилья мог быстро набрать несколько тысяч кавалеристов и провести молниеносную операцию по захвату практически любого крупного города в своем штате Чиуауа. Опытный командир и политик, Вилья всего лишь ждал перелома политической ситуации - момента, когда населению штата надоест терпеть бесчинства правительственных войск.
Те занимались всяческими реквизициями и поборами - например, за пользование железными дорогами. Процветала контрабанда продовольствия из США в голодающий Чиуауа. Если в приграничном американском городе Эль-Пасо можно было приобрести сливочное масло по 8 долларов 50 центов за килограмм, то в Сьюдад-Чиуауа оно продавалось уже по 17.50. Во многих городах пропало мясо - и это в штате, который до революции был основным животноводческим районом Мексики. Население Чиуауа с ностальгией вспоминало, как Вилья во время своего господства в штате в 1914-1915 годах продавал беднякам по бросовым ценам мясо с реквизированных латифундий.