Что ж…отступать некуда. Не на бал, так на похороны.
Я быстро оделась, повязку на плече пришлось снять. У меня остался небольшой шрам, рана была глубокая, а не рванная. Возможно, шрама могло бы и не быть вовсе, но кого это волнует, зашили как смогли. И на том спасибо.
Я распустила волосы и пошла в ванну. Там подкрасила губы, немного нанесла пудру и подвела глаза. Когда я еще так смогу? Но ответ знала прекрасно.
В зеркале на меня смотрела уже не та Мира, и дело тут не в одежде или макияже. Я чувствовала себя иначе.
Да, я несовершенна. Да, я слаба, наивна и местами глупа. Но я готова этому противостоять. Я готова бороться за себя.
Когда я села в машину, то сразу нахлынули воспоминания. Как меня привезли сюда всю напуганную. Толком ничего объяснить не могли. И вот как все обернулось. Машина тронулась, подъезжая к воротам, пара реплик, действий, послышался сигнал и скрежет железа: ворота поддались и открылись. Я так долго и упорно мечтала об этом. И вот я покидаю это место в красивом платье, без сожалений и горечи. Да, именно вот так это и закончится.
Ехали мы долго. В салоне автомобиле стояла тишина. Я прислонилась к окну и просто наблюдала за пейзажами. Спустя еще некоторое время мы въехали в город. Я не знаю, что это были за места и окрестности, потому что это все держалось втайне от нас. Обычно, когда студент покидал школу, то ему обязательно завязывали глаза, чтобы при побеге он не смог сориентироваться. Мне этого делать не стали, собственно зачем. Вернуть мне не планировали.
Спустя время мы подъехали к отелю. Должно быть, самое огромное здание города. Его было сразу видно среди остальных построек.
Кроваво-роскошный интерьер, пугающий своей хищностью и ядовитостью, обсыпанный золотом, словно насмешка надо мной. Зеркальные потолки возвышались неприлично высоко, отражая блики человеческих лиц. Мраморный пол, отполированный до болезненной белизны, неприятно позволял отстукивать каблукам.
Даже растения не смягчали показную роскошь.
Мимо нас проходили люди, которые буквально созданы для этого места. Они - его создали, его обитатели. Властные мужчины, плевавшие на всю суть морали, их "очаровательные" спутницы, которые, подстать интерьеру, ничего кроме цены не имеют.
Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что в этот устрой ты не входишь. Да и вообще никуда не входишь.
Тем временем мы проходили все дальше от выхода, продвигаясь в самое пекло. Меня все также сопровождают два приставных Аллы Викторовны, которые даже не пытаются выдавить из себя долю сочувствия. А оно мне было и не нужно. Сочувствие для слабых. Я же собиралась стать сильной.
Один из них все же заговорил со мной, когда дверцы лифта закрылись, и он устремился далеко наверх.
- Мы доведем только до двери,- начал один из них. - Дальше ты сама.
Отлично.
Раздался щелчок, лифт остановился, двери открылись. И мне оставалось сделать всего шаг. Минутное замешательство. Паника. Дрожь в коленках.
Меня подтолкнули к выходу, я попыталась собраться. Нет, Мира, не сейчас. Пожалуйста, потерпи еще чуть-чуть.
Мы долго шли по длинному коридору этажа, пока не уперлись в самую дальнюю дверь. Я стояла напротив двери и молчала. Вдох..выдох. Еще раз. Вдох.. Совсем немного.
1...2...3
- Подожди.
Моя рука так и повисла в воздухе. Я в замешательстве повернулась в сторону голоса. Это был один из провожатых.
- Что? - в недоумении спросила я.
- Есть что сказать, прежде чем зайдешь? Может кому-то что- то передать нужно? Раз уж ты уходишь.
Ахах, значит "ухожу"? Интересно они слово "подыхать" завуалировали. И с чего это такая щедрость? Не уж то совесть проснулась? Сомнительно как-то. Ничего мне от них, ни от других не нужно. Хотя...
- Передай Алле Викторовне, что я подожду ее в аду. Может, свидимся,- сказала я, развернулась и постучалась.
Когда за мной закрывалась дверь в номер, я услышала: "Доставлено. Без происшествий. Просила передать...". Тем временем милая девушка, встретившая меня на пороге, устремилась куда-то вглубь номера, приглашая следовать за ней. Пространство было просто огромным. Достаточно светлым и без излишек. Даже как-то странно видеть такой резкий контраст между фойе и номером. Просто два разных мира.
По мере моего приближения я уловила голоса. Это были два мужских голоса. Тех самых.
- А вот и наша красавица.