Ну, все, поехали.
В тот раз, на полигоне, мне не удалось их хорошо рассмотреть. Сейчас все иначе. Одному из них было около тридцати лет, достаточно молод для большой шишки. Но атрибуты власти присутствовали: все от одежды до позы. Он сидел около панорамного окна, держа в руках бокал с вином. Его ехидная ухмылка, так легко напоминавшая мне недалекое прошлое. Именно так же смотрел на меня мой нерадивый женишок. Сейчас все по-другому: вместо облезлой комнаты дорогая обстановка, вместо домашних штанов фешенебельный костюм. Но а ситуация та же.
- Вероника,- привлек мое внимание голос другого мужчины. – Ты можешь быть свободна.
Девушка, которая тряслась сильнее меня, вприпрыжку побежала на выход.
Второй был значительнее старше. Я думаю, около пятидесяти. В плане стиля он ничуть не уступал своему напарнику. Единственное отличие – взгляд. У него не было ехидства, скорее интерес и недоумение. Видимо, он ожидал увидеть страх и слезы, но ничего кроме хладнокровия у меня не было.
- Присаживайся, - указал на кресло второй. Сам же он остался стоять рядом с первым.
Я присела напротив этой парочки и внаглую уставилась на них. Ну, что? Кто начнет? Мое тело на каком-то интуитивном уровне бросало вызов сложившийся ситуации. Я не готова сдаться.
***
Вечер того же дня.
Комната отеля.
За окном наступил вечер. Пришло время зажечь лампы в номере, но у меня не получалось. Я забилась в угол комнаты, сидела на полу уже давно, обняв себя руками. Мой макияж был испорчен, платье слегка разорвано. Несколько раз бегала в ванную, пыталась привести себя в порядок, но выходило хуже. Тело колотило мелкой дрожью. Удивительно, как быстро исчезла моя уверенность. Даже день еще не закончился.
И вот я снова разбита и брошена. Это когда нибудь закончиться? Вечный круг какой-то.
- Спасенье наше есть не в райской смерти,
А в той, когда мы попадаем в ад.
Ведь кто же, кроме наших верных чéртей,
Расскажет, кто был в жизни виноват? *
Давно забытые строчки, которые я учила еще в своей местной школе. Чего не вспомнишь в минуту отчаяния.
Но может, все не так уж плохо?
Секунда. Грохот. Шум. Крики.
А нет, я ошиблась.
Зажегся свет, и на пороге во всей красе стояла Алла Викторовна. Все взъерошенная, злющая, в гневе короче.
-Что ты натворила, дрянь??! – закричала женщина, заметив меня.
После нее в комнату протиснулся Рома. А он что тут делает? Их взгляд держался на мне недолго, стоило им оглядеться. Номер был частично разрушен. Кругом был беспорядок: разбитые вазы, перевернутый стол, сломанная мебель. Но это ладно. В центре этого лежало два тела. Первое находилось в кресле, которое частично было запачкано вином. Голова запрокинута назад, глаза навыкате, как будто их пытались выдавить из черепной коробки. Все его тело изломило в ужасающей судороге. Теперь оно не выражало силы и власти, скорее отвращение. Другое было на полу лицом наверх. Его костюм уже не был столь идеален как в начала. Ничего не выдавало в нем мертвеца. Кроме «незначительной» детали. В центре лба торчал воткнутый до затылка нож. Когда я вбивала его, то чувствовала, как оружие пронзает мягкое и вязкое вещество, издавая при этом характерный звук.
***
Утро следующего дня.
Отель.
Я лежала в необъемной кровати, замотавшись в теплое одеяло. Оно приятно скользило по обнаженной коже, скрывая некоторые погрешности тела. Тонкий лучик солнца касался моих слегка спутанных волос и спины, даря невесомое тепло. Уткнувшись лицом в подушку, я растворилась в белоснежных простынях.
Далекие шаги. Скрип двери. Неуверенное движение. Момент. Закрылась дверь. Шаги к кровати. Момент. Поверхность рядом прогнулась под тяжестью веса.
Легкое ненавящевое касание по волосам, приглаживая их, потом вдоль горбинок позвоночника, щекоча и создавая нервный трепет в груди.