С этими мыслями, стараясь думать о команде и выбросить из головы страх перед практически наступившей ночью, странными звуками похожими на шаги и скалами, которые оказываются то ближе то дальше, я двигался вперед, ведомый огромным желанием что бы, наконец, закончился бы весь этот кошмар.
Время, отведенное Коллом, на замену метки должно истечь ровно через десять минут. Сейчас, по его расчетам, я должен быть уже на совсем близко к взлетно-посадочному модулю. Я снова попытался выйти на связь, на ходу обновив данные связи, но сигнала все так же не было. Активировав на консоле управления защитным костюмом, навигационную программу, я не удивился когда понял, что и она не принимает данные от главного координата ‒ «Орфей». Значит, они меня не только не слышат, но и не видят. До того места, где я оставил квадроцикл, оставалось двигаться около минуты. Ошибиться дорогой было не возможно. Идти нужно было вдоль обрыва кратера и, в самом начале подъема стоял мой транспорт. Я шел, как мог быстро. Серая пелена тумана за какие-то секунды стала еще гуще и темнее. Экзоматериал костюма хрустел при каждом движении моего тела от критически упавшей температуры. Наступала почти кромешная темнота. Холодная, мертвая и жуткая темнота Проксима b. Экран консоли сообщал мне о понижении температуры окружающей среды до ста пятнадцати по Цельсию ниже нулевой отметки.
В какой-то момент, когда я спускался по узкому проходу, все время упираясь в огромные валуны и выступы, пока по левую руку не открылась пропасть кратера, я снова услышал звук шаркающих шагов, только он прозвучал еще громче и на этот раз его не сопровождал грохот падающих камней. Оборачиваться смысла не было, я бы все равно ничего не увидел. О страхе я старался не думать, зная, что скоро уже окажусь верхом на квадроцикле, надавлю на акселератор и никто, вымышленное оно или нет, меня уже не догонит. И все же чувство того, что меня кто-то преследует, не покидало меня ни на мгновение.
Я подавлял в себе страхи, заставляя думать, что все слышимое и возможно видимое мной лишь плод воображения, подстегнутого бреднями Марка и последствия слишком длительного нахождения в среде другой планеты, что само по себе действует на психику не лучшим образом.
Квадроцикл я нашел не сразу. И даже успел немного запаниковать, что заблудился, так как искать его пришлось исключительно по памяти, а не с помощью навигационной программы. Когда же нашел, а точнее почти споткнулся об него, то увидев, что с ним стало, просто упал рядом с ним на колени и взвыл от ярости и недоумения, а потом на несколько секунд просто впал в немой ступор. Я не мог поверить своим глазам. Квадроцикл был изуродован до неузнаваемости. Подобно реперу он был практически расплющен и вмят в каменистую почву Беты. На нем не то ехать, вообще нельзя было сказать, что за груда металла и пластика, лежала на холодных камнях в луче моего фонаря. Какую же мощь и силу необходимо было приложить, чтобы превратить машину, несущая конструкция которой состоит из прочнейших сплавов и весом в сто с лишним килограммов, в груду металлолома?
Первая мысль, посетившая мою голову после нескольких секунд ступора, была о том, что теперь мне вообще не добраться до С-2. Квадроцикл был единственным звеном в цепочке моего возврата, и это было намного ужаснее, чем какие-то шаркающие ногами демоны за моей спиной. Вторая мысль была уже о том, что никакое природное явление не могло стать причиной уничтожения моего квадроцикла. Как бы это ни было абсурдно, но единственное логичное объяснение было только то, что это дело рук «кого-то» или «чего-то». Но кого? Или чего?
Может и в самом деле мои страхи и страхи Марка вовсе не напрасны?
Вот теперь точно паника. Смятение! Что делать? Как добраться до места высадки? Снова неудачные попытки связи с надеждой на чудо. Сколько же времени займет возврат к модулю пешком? Два часа? Три? Они точно не будут ждать меня столько времени.
Поднявшись на ноги и, сжав кулаки, я заорал, что было сил и от этого отчаянного крика сконцентрированного внутри шлема у меня заложило уши. И я просто пошел. Пошел, шагая, сжав от обиды челюсти и чувствуя как куллеры системы вентилирования внутри шлема, пытаются выправить увеличенный уровень влаги из-за выступивших из глаз слез.
Надежда на спасение была минимальна. Я точно помню подписанный мною за день до вылета контракт, где очень скользко и юридически грамотно был оговорен приоритет выполнения условий миссии перед жизнью исполнителей. Сначала сброс, потом спасательная операция. А значит, они взлетят без меня. Отсутствие члена команды больше пятнадцати минут после отданной команды руководителя работ, о подъеме на борт модуля, является причиной для вылета без него. Командир закончит работу, и только потом они вернутся за мной. Может быть вернутся. А это значит, что мне как-то нужно будет пережить сначала падение траулеров, которые, скорее всего, повредятся и произойдет радиоактивное заражение поверхности, а потом ночь.