— Что хорошо, Грек?
— А? — Командир казалось, был настолько увлечен, что даже не расслышал вопроса и протянув вопросительный звук, продолжал что-то писать.
— Ты сказал хорошо. Что хорошо?
Маер тут же поднял на него все еще какой-то отрешенный взгляд.
‒ Тебе что-то не понятно?
‒ Непонятно, когда запускать.
— Когда скажу, тогда и запускать. ‒ Он снова посмотрел в бортовой журнал и потом опять на Александра. ‒ Так понятно?
Колл возмущенно пожал плечами, поморщился и снова взял ложку.
— Однажды старший администратор сектора первого класса, в котором я работал, послал меня и еще одного помощника на продовольственный склад получить вино. Я совсем мало еще работал, а тот второй уже как год с лишним летал на Голиафе. — Марк, наконец-то уселся напротив меня и одновременно с поеданием пищи стал снова забивать мне голову рассказами о своей службе на туристическом лайнере. — Он такой огромный, что найти, что-либо без делса, синхронизированного с системой служебной навигации, если не знаешь точно, где искать, практически невозможно! Мне тогда еще служебный делс не выдали, а мой коллега его забыл, но убедил меня, что не раз бывал на складах, и знает Голиаф как свои пять пальцев.
Он не старался рассказывать свою историю с пустым ртом, и так спешил донести до меня весь смысл, что продолжал говорить, даже набив его едой, одновременно пережевывая пищу и через слово, делая глотки горячего напитка.
— Так вот. На склад мы попали быстро, быстро выписали два ящика какого-то дорогого вина, но назад он повел меня совершенно другим путем, утверждая, что срежем дорогу. В итоге мы сели в лифт, у каждого в руках по коробке с вином, а этот лифт привозит нас на совершенно другой этаж! — Он сделал глоток. — И вот мы вышли непонятно где и естественно заблудились еще сильнее. А все это время он уверял меня, что мы двигаемся в правильном направлении, и что он знает дорогу. Короче, мы долго бродили пока не попали в какие-то странные помещения для приглашенных гостей лайнера и артистов! Какой-то добрый служащий уровня, отправил нас через гримерные комнаты к переходу между секторами и мы, попав туда, начали открывать все двери по очереди и спрашивать, как выйти к переходу. И вот открыв одну из дверей, моему взору предстали восемь гимнасток, которые готовились к послеобеденному выступлению в шоу. Они ждали массажистов и все восемь абсолютно голые! — Он всплеснул руками.
Я же старался делать вид, что мне очень интересно.
— Эти акробатки, накинулись на нас, кричат что заждались, начали скидывать с себя полотенца и чуть ли не драться за очередь на массажных столиках. В итоге не успели мы намазать руки маслом и прикоснуться к их обнаженным роскошным телам, как… ‒ Он растянул последнее слово.
‒ Ну, вы и придурки! ‒ Я покачал головой, расхохотавшись и догадываясь о том, что произошло после.
‒ Точно! ‒ Марк щелкнул пальцами. ‒ Потом пришли настоящие массажисты и раскрыли наш коварный план! Вот тогда я получил свой первый выговор.
Уняв смех, я хотел спросить у него, какое отношение имеет служба технического обслуживания к получению на складе алкоголя, как из кубикула выскочила Лена с крайне раздраженным выражением лица.
— Командир!
— Да. — Он не оторвался от журнала и ее раздражение, похоже, было заметно всем кроме него.
— Позвольте поинтересоваться, какова цель нашего полета? ‒ Она уселась напротив него.
— Пилот, почему вы мне задаете этот вопрос? — Он секунду смотрел на нее и потом снова опустил взгляд.
Но все остальные с нетерпением ждали ее дальнейших слов и с неподдельным интересом смотрели на нее.
— Ты знал, что официально, наш полет проходит не в систему Центавра, а как и обычно, к Титану?
— А что тебя удивляет? — Он, наконец, отложил журнал и вздохнув откинулся на спинку кресла.
— Я тут все пытаюсь понять, почему я отправляю домой сообщения, и их получают, но ответ до нас так и не доходит! И как оказалось, я отправляю свои сообщения с координат Сатурна! Это что за секретность такая?
Она уперлась ладонями в стол, и гнев просто лился из нее градом, хотя может она забудет после этого про проверку моего расчета маневровых…
‒ Я все понимаю, пункт о неразглашении и все такое, но это просто цинично! Это нарушение прав!
‒ Каких прав?
‒ Моих прав, Грек! Это тебе просто так говорить об этом, у тебя нет семьи! ‒ Она вдруг приняла более спокойную позу, быть может, вдруг сказав и тут же подумав, что могла словами зацепить за больное место. ‒ Причем тут сообщения домой? Ведь это дети, Грек, они все равно собираются после нашего возвращения трубить о нас на всю галактику! Как сообщения из дома могут навредить им?