Я онемел, потому что ничего не помнил и не узнавал себя в этом вульгарном грубияне.
– Кажется, он все забыл, – констатировала Рейчел, глядя на мое изумленное лицо.
Нэйтан закурил свой любимый «Винстон» и несколько мгновений всматривался в меня с озадаченным видом.
– Вы не оставите нас ненадолго? – попросил он.
Рейчел и Деннис явно удивились, но из комнаты вышли.
Нэйтан выдохнул дым и заговорил – очень серьезно, внушительным тоном:
– Я очень обеспокоен, Сэмюэль. Сначала идиотское послание на Фейсбуке, теперь этот припадок. Ты должен показаться врачу. Усталость и излишества никого до добра не доводят.
– Ты прав, я устал. Но не думаю, что…
– Ты себя разрушаешь! – Нэйтан взорвался, не дав мне договорить. – Ты навредишь своей карьере. На приеме был весь литературный бомонд, издатели, пресса, так что завтра новость разлетится по городу.
– Тебе прекрасно известно, что я не устраиваю сцен, не скандалю и уж тем более не дерусь.
– Вот именно! Перестанешь себя контролировать, все потеряешь.
– Я уже все потерял, Нэйтан.
– О чем ты?
– Я потерял любимую женщину, дочь… мечты и надежды.
– Вот об этом я и говорил… – Нэйтан встал. – Тебе нужна помощь. Я позвоню в Маунт-Синай[16] и запишу тебя на прием. Встретишься с доктором Фаррелом, он психиатр и мой друг. Я ему полностью доверяю.
Слово «психиатр» неприятно резануло слух. Я вспомнил о безумии матери, о тяжелом детстве, о том, как уже подростком стал бояться, что проклятие падет и на мою голову! И вот теперь призрак безумия снова рыщет вокруг…
Я согласился с решением Нэйтана.
Осмотр не выявил никаких отклонений, разве что давление было низковато. Терапевт посоветовал как следует отдохнуть. Психиатр попробовал успокоить: да, наследственность может влиять на развитие некоторых душевных недугов, но мое состояние он склонен объяснять постоянным стрессом – не жизнь, а какие-то гонки на выживание. Доктор порекомендовал здоровый образ жизни и пообещал навести справки о диагнозе моей матери, чтобы оценить возможную угрозу.
Против всех ожиданий мое скандальное поведение не стало главной новостью и предметом оживленных пересудов. Нэйтан нажал на все педали – уговорил тех, на кого я напал, не подавать жалобу, и объяснил прессе, что у меня случился нервный срыв и я сразу пожалел о содеянном. Репутацию мою случившееся, конечно, подмочило, но меня волновало только мнение издателя. Джерри Снукер прислушался к аргументам Нэйтана, кроме того, хорошие продажи гарантировали мне некоторый иммунитет.
На душе было погано, и я с нетерпением ждал звонка доктора Фаррела. Мне казалось, что ответы на все вопросы найдутся в архивах психиатрической лечебницы, что история болезни моей матери внесет хоть какую-то ясность.
– У вашей матери была шизофрения, – сообщил он во время второго визита. – Она покончила с собой в припадке параноидального бреда.
Слова прозвучали, но я не удивился.
– Эта болезнь может передаваться по наследству, я прав?
– Да. Но это говорит лишь о возможном риске шизофрении и не гарантирует ее появления. Волноваться нет причин. Я не нашел у вас никаких тревожных симптомов.
– Но я теряю сознание, совершаю поступки, о которых не помню!
– Вы были под воздействием алкоголя, очень устали, – поспешил успокоить он.
– Не все пьяницы реагируют подобным образом.
– Мало кто ведет жизнь, подобную вашей.
Доктор помолчал.
– Нэйтан все мне рассказал ради вашего же блага, – пояснил он.
Я покачал головой и поднялся.
– Подождите, господин Сандерсон, у меня есть еще один вопрос. Зачем вы сказали, что не знаете диагноза матери?
– Я его не знал.
– Но ведь у вас был доступ к ее медицинской карте.
– С чего вы взяли?
– Когда я позвонил в архив и запросил информацию, мне сообщили, что несколько недель назад вы уже сделали это.
Слова Фаррела сразили меня наповал.
– Да, но… Я не решился заглянуть в бумаги. Просто не смог – слишком уж это тяжело.
Я чувствовал, как темный глухой страх медленно заползает в душу. Я был уверен, что не делал никакого запроса, факты свидетельствовали об обратном. Мой мозг не желал этого принимать, следовательно… я – шизофреник?
Желание выяснить правду преследовало меня много лет, я был уверен, что, только сделав это, смогу успокоится, но после встречи с Даной одержимость отступила. Я решил жить настоящим и строить будущее, мне казалось, что любовь к жене и дочери сумеет усыпить моих демонов.
16
Маунт-Синай – медицинский комплекс в Нью-Йорке. Один из старейших (1852) и крупнейших в Америке.