– Хорошо, – согласился я. – Но ведь вы ни одного своего обещания не держите.
Она спросила, о каких обещаниях идет речь. Я напомнил, что в ответ на ее право задавать мне вопросы я тоже получаю право задавать свои, и она должна на них отвечать, однако она сразу нарушила эту договоренность и ни на один вопрос толком не ответила. Она надула губки, на ее лице промелькнуло выражение безысходности.
– Но я же отвечала, – сказала она скучным голосом.
– Отвечали вы не полностью, а кроме того, сами задавали мне гораздо больше вопросов, – возразил я. Некоторое время я смотрел ей в глаза, а потом продолжил: – Вы нарушили уговор, но можно все исправить. Я расскажу вам о Светлане и обо всем, что происходило в том доме. С одним условием… Вы должны со мной поужинать.
На мгновение она замерла, было видно, что девушка колеблется. Я резонно заметил, что сейчас уже вечер и все равно не удастся уехать из Подимы. Как бы то ни было, ей следует подкрепиться. К тому же думала ли она, где остановится на ночь?
– Нет, я еще не думала об этом, – призналась она. – Новости так взволновали меня, что я решила не забивать себе голову такими мелочами, как ночлег, решив, что наверняка в Подиме есть какой-нибудь отельчик или пансион.
– Есть. – Я показал ей на нелепый дом у бакалейщика. В этот момент зазвонил ее телефон.
– Мама, я опоздала на автобус, сегодня вечером приехать не смогу. Я в Подиме ради важного сюжета, осталась здесь, нашла пансион. Да, мамочка, не беспокойся. Да, конечно, я поужинаю, а завтра утром позвоню. Все, не могу больше разговаривать! Все, мама, пока. – И повторила: – Ну все, мама, пока, пока-а-а-а, целую-ю-ю-ю.
Прошло около двух минут, а девушка все повторяла: «Пока, мама!» Ясно, что женщина на другом конце провода спуску чаду не давала. Наконец, в очередной раз произнеся: «Мама, целуюююю», она освободилась.
– Мне нужно всего десять минут, чтобы приготовить великолепный ужин, – сказал я, когда мы оказались на кухне. – А вы пока взгляните на книги. Я недолго, у меня есть фуа-гра. Я открою бутылку белого.
– А что такое фуа-гра? – спросила она.
– Гусиная печень, – объяснил я. – Ее привозят из Франции. В Стамбуле продается лишь в некоторых магазинах. Это деликатес.
Она пожала плечами, не проявив особенного интереса к фуа-гра, и ушла в соседнюю комнату.
Я положил в тостер два кусочка хлеба, а из буфета достал консервированный фуа-гра, который привез мой брат Мехмед. Затем налил в бокалы основательно охлажденное белое вино. В дополнение к фуагра положил еще инжирное варенье. И пригласил девушку к столу. Она пришла, села, с кислой миной посмотрела на еду.
– Вот это и есть тот самый чудесный ужин, который вы обещали?
– Да.
Я заметил, что она смотрит на варенье. Вопрос светился в ее глазах. Я сообщил, что инжирное варенье отлично сочетается с гусиной печенью, и начал рассказывать ей о том, как едят фуа-гра. Объясняя, я взял на ножик немного варенья и намазал его на поджаренный хлеб с фуа-гра. Она сделала несколько глотков вина и поморщилась. Я протянул ей кусочек хлеба, на который намазал варенье, и сказал, что ей очень понравится. Она взяла его с большим сомнением, какое-то время разглядывала, с недоверием откусила, замерла – и выплюнула все в салфетку.
– Господи, что это? – воскликнула она. – Дрянь-то какая, похоже на испорченное сливочное масло, только коричневого цвета. Тьфу!
В самом деле, казалось, будто ее сейчас стошнит. Сам того не желая, я рассмеялся. Она глотнула еще вина, чтобы перебить вкус, но и вино ей пришлось не по нраву. «Газировка!»
– Все с ума сходят по фуа-гра, – пожал я плечами.
– Приятного им аппетита, но это жуткая дрянь.
– Теперь я не знаю, чем вас угостить, – признался я.
Девушка смягчилась:
– Можно просто брынзу с хлебом.
Я снова рассмеялся. Она удивленно посмотрела на меня.
– Вам, наверное, точно так же и сыр мой не понравится, – сказал я. – Куплю-ка что-нибудь в бакалейной лавке. Сэндвич пойдет?
– Конечно, пойдет, но давайте не будем терять время. Лучше перейдем к новостям. Бросьте вы эту еду и рассказывайте.
– Ну уж нет. Вы дали слово. Я все расскажу вам после еды, а сейчас оставлю вас одну на несколько минут.
Я отправился к бакалейщику за сэндвичем с овечьим сыром и колбасой. Стоял теплый мягкий летний вечер, море сильно шумело. На пути в бакалею до меня донесся разговор проходивших мимо рыбаков. Из него стало ясно, что завтра будет шторм. Так вот почему рыбаки вытаскивали на берег лодки. Странно – вечер накануне шторма всегда бывал тихим, теплым и приятным. Так было и на этот раз.
Бакалейщик, усы которого были тронуты сединой, заметил: