— Пффф, чушь собачья, за мою таинственность ты больше всего меня и любишь, — рассмеялся он, следуя за ней.
Она как раз отправляла документы по факсу, когда он остановился у нее за спиной. Чему Миша обрадовалась, потому что от его слов мгновенно покраснела.
Люблю!?
— Не совсем, — сумела ответить она, пытаясь взять себя в руки.
— Между прочим, ты выглядишь потрясающе, — прокомментировал он, и она почувствовала его прямо у себя за спиной.
— Спасибо.
— Красный тебе очень идет.
Его голос охрип, и они провели вместе достаточно времени, чтобы Миша уловила этот маленький нюанс.
— Веди себя прилично, — предупредила она. Он проигнорировал ее, внезапно коснувшись ее бедра.
— Очень пикантное платье, не похоже на офисный вариант, — заметил он, притягивая ее к себе.
— Обычное платье, Таль. В нем нет ничего пикантного, — возразила она.
— Да неужели?
Его свободная рука тут же оказалась у нее на груди. У платья был глубокий v-образный вырез, и его рука воспользовалась этим, беспрепятственно нырнув в лифчик. Она ахнула и схватилась за полки, чтобы удержать равновесие.
— Только ты при виде v-образного выреза мог приравнять его к легкому доступу, — она ухитрилась рассмеяться, когда Таль перекатил ее сосок между кончиками пальцев.
— Я и любой другой мужчина. Тебе не следует так одеваться перед своим мудаком-боссом.
Голос Таля звучал почти как рык, что несколько удивило Мишу.
— Ты никогда с ним не встречался, почему ты его оскорбляешь? Он всегда относился ко мне с добротой, он… — фраза оборвалась, когда перекаты превратились в щипки.
— Мне не обязательно с ним встречаться, чтобы знать это, я очень наблюдательный, и мне не нравится мысль о том, что какой-то придурок пялится на твои сиськи, запечатлевая их образ, чтобы потом дрочить.
Миша фыркнула.
— Я очень сомневаюсь, что он так делает.
— Замолчи. Ты такая чертовски невежественная, даже не представляешь, насколько ты сексуальна, — прорычал Таль у ее уха, скользя бедрами по ее заднице. — Ты чувствуешь это? Как сильно ты меня заводишь? Каждый раз, когда сомневаешься в своей сексуальности, помни об этом. Помни, что делала со мной.
Миша застонала и уронила голову ему на плечо.
— Таль, мы не можем заниматься этим здесь, — прошептала она, когда его свободная рука начала поднимать сзади подол платья.
— Почему?
— Потому что это неуместно. Я здесь работаю. Мой босс может вернуться в любой момент, — объяснила она. Его пальцы коснулись края трусиков, и она прикусила нижнюю губу.
— Не беспокойся о нем. Беспокойся о том, как жестко я тебя трахну.
Она так сильно впилась зубами в губу, что боялась, прокусит ее до крови, и не издала ни звука, когда он стянул с нее трусики. Они упали ей на лодыжки, и она освободилась от них.
— Только действуй быстро, — выдохнула она.
Он развернул их и швырнул ее на стол, немного шокировав.
— Был бы признателен, если бы ты не указывала мне, как выполнять мою работу, — прошипел он, прежде чем ввести в нее два пальца. Никаких нежных ласк, Таль стремился заставить ее промокнуть как можно быстрее.
Много времени это не заняло.
— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она, царапая ногтями стол.
— Когда ты так мило просишь, как я могу отказать? — поддразнил он.
Они занимались сексом каждый раз, когда виделись, что означало, очень МНОГО раз. Тем не менее, Таль всегда обескураживал. Его член никогда не переставал удивлять размером, толщиной, способностями. Она дрожала и стонала, сжимая и разжимая пальцы на краю стола, пока он медленно проникал внутрь нее.
— А я-то думала, сегодня будет еще один скучный день в офисе, — пошутила она, после того как его бедра встретились с ее задницей.
— Детка, ты никогда больше не посмотришь на этот офис, как раньше.
Не нужно быть ученым-ракетчиком, чтобы понять это.
Он не солгал, он трахал ее жестко. Достаточно сильно, чтобы сбросить со стола монитор компьютера. Настолько сильно, что она забыла, где находится, и начала кричать. Сквозь стоны и учащенное дыхание умоляла его о чем-то. О чем угодно. Обо всем.
— О, боже, да, пожалуйста, да, — захныкала она, почувствовав его руку в своих волосах, потянувшую за темные пряди.
Ей пришлось опереться на руки и сцепить локти, чтобы удержаться в вертикальном положении. Вонзить ногти в настольный календарь, порвав бумагу.
— Люблю, когда ты, умоляешь. Такая хорошая девочка, — простонал он, и его руки снова оказались у лифа ее платья. Он дернул ткань вниз и вытащил ее груди из лифчика, начав мять нежную плоть.