— Найди меня, — прошептал он ей в ответ.
— Я не могу.
— Можешь.
— Я не буду.
— Будешь.
— Пожалуйста, перестань, — умоляла она.
— Я не могу перестать.
— Я вешаю трубку, — пригрозила она.
— Хорошо. После того, как повесишь, найди меня.
Она отключилась.
Вышла на балкон. Затем вернулась к входной двери. Металась туда-сюда, все время кусая нижнюю губу. Он сказал ей быть сильной — пришло время доказать это. Она сказала себе, что больше не увидится с ним. И, черт возьми, сдержит обещание. Она должна ему это, даже если он не понимал, что так будет лучше. Она должна это Майку, даже если он не знал, что происходит. Она должна это себе, потому что…
Ох, бл*ть.
Миша оказалась в коридоре прежде, чем сообразила, что делает. Она почти ожидала увидеть его там, но этаж был пуст. Она спустится в вестибюль, увидит его раньше, чем он ее заметит, а затем прокрадется обратно в номер. Вот так. Ей просто хотелось увидеть его в последний раз, выжечь его образ в своем мозгу. Только и всего.
Да, именно так.
По пути к лифтам ее сердцебиение участилось. Кровь застучала в ушах. Это походило на изменение ионосферы, падение барометрического давления. Она почувствовала, как статическое электричество пробежало по ее телу до кончиков волос. Чем ближе она подходила к лифту, тем сильнее наэлектризовалась, и когда нажала кнопку «вниз», возникла статическая искра, достаточная для того, чтобы создать крошечную вспышку молнии.
Это плохо. Очень плохо. Очень неправильно. Очень скверно.
Дверь лифта сразу же открылась, будто он стоял на ее этаже. Но он не был пуст.
— Я знал, что ты найдешь меня.
Таль стоял, прислонившись к двери и улыбаясь ей.
— Я просто… хотела тебя увидеть, — сказала она тихим голосом.
— Ты видишь меня, Миша.
Он втянул ее в лифт, а затем нажал кнопку спуска. Она смотрела на него с благоговением, будто они снова встретились после долгой разлуки. Он ничего не говорил, даже не прикоснулся к ней, пока двери снова не открылись. Затем схватил ее за руку и потащил из лифта. Из отеля. Дальше по улице.
Она не была уверена, что происходит, но не возражала. Он шел так быстро, что ей почти приходилось бежать, чтобы не отставать. Они мчались по переулкам, торопливо спускались по лестницам, мчались по площадям. Чем дальше они уходили, тем становилось более шумно. Музыка и люди, голоса и смех. Когда до нее донесся запах еды, она поняла, что он ведет ее на фестиваль. Через секунду они вышли из переулка и оказались прямо в гуще событий.
— Что мы делаем? — Миша рассмеялась, пригнувшись, когда мимо нее протиснулся мужчина с огромной связкой воздушных шаров.
— Веселимся, — ответил Таль, ведя ее по улице более спокойным шагом.
Она знала, что он на самом деле делал: использовал отвлечение. Чинил препятствие, чтобы им не пришлось признавать действительность. Они не говорили о своей ситуации, о том, почему не могут держаться подальше друг от друга, или почему также не могут быть вместе, потому что слова, которые способны их сломить, все еще витали в воздухе. Поэтому Миша следовала за ним и наслаждалась его присутствием.
Они играли в игры и покупали еду, вели себя как подростки. Он выиграл для нее большого плюшевого тигра, которого она отдала маленькой плачущей девочке. Он принес ей рожок мороженого, а затем держал его, давая ей лизать, пока они шли. Они рассказывали анекдоты, смеялись и разговаривали. И разговаривали, и разговаривали, и разговаривали. Никаких прикосновений друг к другу и никаких вопросов. Но они разговаривали.
— Как же мы чудесно проводим время! — воскликнула Миша, выскакивая вперед него на пляж.
Там тусовалось несколько компаний, ревел огонь пары костров. Таль направился в противоположном направлении, к каменистому, обрывистому концу пляжа.
— Да, так и думал, что тебе понравится, — усмехнулся он, засовывая руки поглубже в карманы.
— В отеле мне сказали, что будут палатки с едой, парад и все прочее, но я хотела просто остаться в номере, — сказала Миша, идя за ним.
— Как глупо. Бьюсь об заклад, ты рада моему появлению, — поддразнил он.
Слишком близко к правде.
Они осторожно перелезли через скалы и обнаружили небольшой участок песка между камнями. Мини-пляж, так сказать. Миша побежала прямо к воде. Встала по щиколотку и пошевелила пальцами в песке.
— Рай, — прошептала она, сцепив руки на макушке.
— Всегда пожалуйста!
Она ухмыльнулась Талю через плечо, прежде чем повернуться к морю. Ночь была ясная, луна светила ярко, давая много света. Вдобавок ко всему свет просачивался и со стороны города, так что было не совсем темно. Но вода, плескавшаяся у ее ног, казалась чернильно-черной. Всматриваясь в глубину, Миша погрузилась в свои мысли. Эта ночь была веселая, но что будет завтра?