— Я знаю, что дома все было странно, но это время в разлуке заставило меня задуматься. Мы попробуем, хорошо? Мы постараемся. Ты приложила столько усилий, чтобы вернуться в форму, что теперь я буду внимательнее, — сказал он ей, целуя ее в ухо.
Подождите… он только что намекнул, что мы не занимались сексом, потому что я набрала вес!?
— Майк, остановись, мне нужно поговорить с тобой. — Она отталкивала его руки, становившиеся все более цепкими.
— Мы и так все время разговариваем. Ш-ш-ш, — ответил он, и его язык скользнул ей в ухо. Она буквально подпрыгнула.
— Что ты делаешь!? — взвизгнула она, отдергивая от него голову.
— Добавляю остроты, пробую что-то новое, — засмеялся он.
— Фу, ты же знаешь, мне это не нравится! Прекрати! — воскликнула она, почувствовав, его руку на своей груди.
— Да ладно тебе, здесь почти никого нет. Давай пошалим, — предложил он, другой рукой двигаясь к ее заднице и прижимая к своим бедрам.
— Давай не будем. Мне нужно с тобой поговорить. Майкл, остановись, — рявкнула она, упираясь руками ему в грудь и толкая. Звук его полного имени привлек его внимание, и он, наконец, отстранился.
— Что такое? Ты в порядке? — спросил он, наклонив голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Вся игривость, которая была минутой раньше, исчезла, и у Миши возникло ощущение, что он наконец-то увидел ее. По-настоящему увидел ее.
И зрелище было не из приятных.
— Нет, я не в порядке. Совершенно не в порядке. Я должна поговорить с тобой о чем-то важном. Об очень важном, — настаивала она.
— О, боже. Это будет один из тех разговоров, да? — пожаловался он.
Милый, ты и не представляешь.
— Просто сядь, — ответила она, прежде чем шлепнуться на задницу. Он уселся на песок рядом с ней.
— Ладно, что такого важного тебе нужно сказать, что не может подождать до окончания нашего чудесного отпуска? — язвительно спросил он.
О, боже. Я не могу. Как я это сделаю?
— Майки, у нас проблемы, — медленно начала она.
— Я знаю, детка. И я только что сказал тебе, что хочу поработать над ними.
Миша с трудом протолкнула образовавшийся в горле ком.
— Да, сказал, но… эти проблемы у нас уж какое-то время, и… я просто… — она с трудом находила слова.
— Что?
— Иногда уже ничего нельзя исправить, — ее голос был таким тихим, что даже она едва его расслышала.
— О чем ты? Конечно, можно. Тебя просто долго не было, и все кажется странным, мы не виделись месяц. Разве мы когда-нибудь разлучались так надолго? — заметил он.
Миша покачала головой.
— Все было странно еще до моего отъезда. Еще до того, как я согласилась на эту работу. Все зашло слишком далеко. И теперь, Майк, уже ничего не исправить, — сказала она, глядя на свои колени.
— Подожди, — его голос был серьезным, и он повернулся к ней лицом. — Подожди, подожди, подожди. Что ты хочешь сказать, Миша?
— Я хочу сказать… — ее голос продолжал срываться.
— Только не говори, что это то, о чем я думаю, — умолял он.
— Да.
— Нет.
— Майк.
— Нет.
— Майк. Что-то было не так какое-то время, и ты это знаешь. Ты несчастен, я несчастна. Это зашло слишком далеко, — попыталась она объяснить.
— Нет! Нет, мы можем все исправить! Вернемся домой и все исправим, я хочу все исправить.
— Я не хочу.
Он охнул.
— Ты хочешь расстаться!? — он казался совершенно потрясенным.
— Да.
— Ты хочешь развода!?
— Да.
— Господи, Миша, мы вместе целую вечность! И ты ни с того, ни с сего хочешь разойтись!? — теперь он перешел на крик.
— Не «ни с того, ни с сего»! — крикнула она. — Это длится давно, Майк! Я пыталась поговорить с тобой об этом! Столько раз! Ты постоянно отмахивался от меня, или относился снисходительно, или обещал измениться, или игнорировал меня! Столько раз! Не «ни с того, ни с сего»!
— Детка, детка, детка, ты расстроена. Я понимаю. Что бы ни было, прости меня. Только пожалуйста, давай вернемся домой. Дома будет лучше, — подчеркнул он.
— Не будет. Дома еще хуже. Я ненавижу быть дома. Прости, Майк. Боже, мне так жаль. Ты не представляешь, как мне жаль. Мне так чертовски жаль, — она начала плакать.
— Ты ненавидишь быть дома!? Как ты вообще могла такое сказать!? Ты — лучшая часть дома! Ты мой лучший друг! — крикнул он.
— Я должна быть твоей женой!
Ее крик обрушился на них, заставив немногочисленных гуляющих по пляжу обратить на них внимание.
— О чем ты? — спросил он, выглядя совершенно потерянным. Миша вытерла глаза.
— У меня было много времени подумать об этом, Майк, и мне кажется, мы всегда были хорошими друзьями. Надеюсь, когда-нибудь мы сможем снова ими стать. Но я не думаю, что мы когда-то были… мы… мы никогда не были любовниками, — подчеркнула она, и в ее голове пронесся голос Таля.