щим предложением к премьер-министру короля Саксонского, но получает отказ. Печатает памфлет «Леонарду Снетлаге», выступив против неологизмов, рожденных Французской революцией.
1798 4 июня . Смерть Казановы.
1803 Смерть Франческо Казановы.
1821 Издательский дом Брокгауз покупает рукопись «Истории моей жизни».
1822 — 1828 Издание сокращенного перевода мемуаров на немецком языке.
1825 — 1828 Публикация обратного перевода мемуаров с немецкого на француз —
ский.
1826 — 1838 Издание мемуаров в обработке Лафорга.
1960 — 1962 Публикация подлинного текста «Истории моей жизни».
КОММЕНТАРИИ
Мемуарам Казановы предшествовали его устные рассказы. Один из них (дуэль с Браницким) он записал и издал на итальянском языке в своем альманахе «Литературная смесь» (1780), другой — о побеге из Пьомби — отдельной книгой на французском в 1788 году. В ней описывается также и возвращение Казановы в Венецию в 1774 году, его примирение с государственными инквизиторами, не вошедшее в мемуары. Целиком историю своей жизни он начал воссоздавать на французском в 1789 году, и за три года написал десять томов, дойдя до 1772 года. Затем он пять лет правил, переписывал мемуары, колебался: сжечь их? завещать опубликовать после смерти?
Он давал их читать друзьям. Ж. Ф. Опиц советовал основательно «почистить» текст, принц де Линь, восхищавшийся мемуарами, советовал лишь смягчить некоторые эпизоды, но ничего не скрывать, предлагал своего издателя. Наконец Казанова решился. В 1797 году он послал в Дрезден графу Марколини, премьер-министру короля Саксонского, рукопись первого тома (к которому специально написал предисловие) с просьбой содействовать публикации. «Издание первого тома подскажет Вам судьбу последующих, — уверял Казанова, — убедит даровать им жизнь, или предать огню». Венецианец даже подумывал довести мемуары до конца, написал на первой странице: «История моей жизни до 1797 г.». Но суровый вельможа не счел возможным пятнать свое имя, связываясь со столь легкомысленным сочинением.
После кончины Казановы (последовавшей 4 июня 1798 года) рукопись мемуаров должна была остаться у графа Вальдштейна: еще в 1789 году он купил у своего библиотекаря права на все его творения. Правда, в 1795 году Казанова обещал юной Сесили Роггендорф, с которой завязал почтовый роман, оставить ей в наследство свои воспоминания (он написал для нее краткий очерк своей жизни, публикуемый в настоящем издании), но завещание так и не составил. Когда он скончался, граф был в отъезде, и рукописью завладел Карло Анджолини, муж жившей в Дрездене племянницы Казановы, который и проводил в последний путь великого авантюриста.
В 1814 году граф Марколини, передумав, решил приобрести рукопись за две тысячи талеров, но получил отказ. А в январе 1821 года сын Карло Анджолини, срочно нуждаясь в деньгах, продал мемуары двоюродного деда — всего за двести талеров — Фридриху Арнольду Брокгаузу, основателю знаменитого книготоргового дома. Это была, пожалуй, первая блестящая сделка фирмы.
Ф. А. Брокгауз не решился печатать рукопись как она есть. Сперва он опубликовал в издаваемом им литературном альманахе «Урания» (1822) фрагменты, переведенные на немецкий Вильгельмом фон Шюцем. Он же подготовил сокращенный перевод, вышедший в 12 томах в 1822 — 1828 годах. Успех был немедленный и безоговорочный. И сразу же предприимчивый парижский издатель Турнашон-Молен начал печатать обратный перевод на французский, появившийся в 1825 — 1828 годах.
После смерти Фридриха Арнольда Генрих Брокгауз решил опубликовать французский текст и обратился за помощью к Жану Лафоргу, преподававшему французскую литературу в Дрездене. В издательском предисловии он утверждал, что оригинал полон грамматических ошибок, итальянизмов и латинизмов, но Лафорг, исправив их, постарался сохранить авторскую оригинальность. Сам Казанова был высокого мнения о своем французском. «Уверенный в грамматике, убежденный, что всякий читатель меня поймет, я воспретил издателю вносить в рукопись исправления, которые захочет сделать какой-нибудь надутый педант», — писал он в предуведомлении. Современники придерживались иного мнения. Принц де Линь оценивал французский язык Казановы, как «варварский, чудной, но стремительный и притягательный». Лафорг, старательно отредактировав рукопись, смягчил слог, сделал его ясным, плавным, удобочитаемым и — менее ярким, энергичным, индивидуальным.
Вторая задача, которую Генрих Брокгауз поставил перед Лафоргом: привести текст в соответствие «со вкусом нынешнего века» и требованнями «святой философии», «завуалировать образы, к которым читатель не приучен», утверждая, что сцены, на которые наброшен полупрозрачный покров, не потеряют своей пикантности. В действительности произошло обратное. Лафорг выбросил все грубые слова, убрал гомосексуальные эпизоды, но при этом ряд эротических сцен он расширил и дописал. «Целомудренней» от этого мемуары не стали. Так же учитель словесности обошелся с отвлеченными рассуждениями Казановы: развивая понравившуюся мысль, он превращал лаконичную фразу или даже намек в стройный риторический период, а то, что казалось скучным или противоречило его убеждениям, сокращалось, выбрасывалось. Из искренне верующего человека, во многом суеверного, Казанова стал атеистом, исчезло его активное неприятие Французской революции.