Илл. 1. Киевский синопсис 1674 г.
Преемником Байера стал другой немец – академик Герард Фридрих Миллер (русские его звали Федором Ивановичем). В 1749 г. Академия Наук поручила ему написать речь о происхождении имени и народа российского для торжественного заседания по случаю тезоименитства Елизаветы Петровны. Однако, когда эта речь («диссертация») была подготовлена, возникли сомнения по поводу ее «благонадежности», и текст был роздан членам Академии для оценки. Отзывы большей части академиков были неблагоприятны для Миллера. А в заключительном представлении, написанном адъюнктом и асессором канцелярии Академии Г.Н. Тепловым, было сказано, что автор «во всей речи ни одного случая не показал к славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может, а именно: как их (т. е. русских) многократно разбивали в сражениях, где грабежом, огнем и мечом опустошили, и у царей их сокровища грабили. А напоследок удивления достойно, с какой неосторожностью употребил экспрессию, что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили»[10]. Следует отметить, что Миллер, собравший большое количество материалов по разным вопросам российской истории, оставил заметный след в российской историографии, но в вопросах, касающихся начала Руси, он практически популяризировал Байера с заметным усилением норманизма.
Следующий представитель немецких воззрений на русскую историю Август Людвиг Шлецер так же, как Байер и Миллер, считал, что цивилизацию, государственность да и само имя русскому народу дали норманны, начинается же русская история только со второй половины IX в., а до сей поры «все покрыто мраком как в России, так и в смежных с нею местах»[11] и что германцы «назначены были судьбою рассеять в обширном северо-западном мире первые семена просвещения»[12]. Величайшее презрение к русским людям отразилось и в филологических «открытиях» Шлецера, согласно которым, например, слово боярин происходит от «баран» (или «дурак»), дева – от немецкого «Dieb» (вор), голландского «teet» (слово вульгарное, оставляем без перевода) или нижнесаксонского «Tiffe» (сука) и т. п. По этому поводу Ломоносов с гневом заметил: «Из сего заключить должно, каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина»[13].
Илл. 2. М.В. Ломоносов
Илл. 3. «Древняя Российская история» М.В. Ломоносова, изданная в 1766 г.
Начав свои изыскания по древней русской истории как бы по необходимости, в связи с рецензированием вышеупомянутой «диссертации» Миллера, Ломоносов вскоре очень глубоко изучил проблему и изложил ее в своих собственных исторических сочинениях[14], в которых он продемонстрировал широкую эрудицию, бережное отношение к источнику, безупречную логику, умение обосновать не только свои утверждения, но и отрицания. Резко выступая против извращений норманистами русской истории, Ломоносов категорически заявлял, что «мнение… о происхождении россов от шведов, а имени их от чухонцев весьма неосновательно»[15]. Он вновь обращает внимание на имеющиеся в Библии упоминания о народе Рос и начало Российской истории рассматривает в одном ряду с историей древнейших народов мира.
Диссертация Миллера Академией Наук была отвергнута, и ее печатные экземпляры почти все были уничтожены. Однако норманнская теория пустила глубокие корни в исторической науке, ее восприняли западники, она пережила не только XVIII, но и XIX век. Среди российских ученых всегда было немало поборников норманнского происхождения русской государственности; эта теория оказалась закрепленной в науке такими видными историками, как Н.М. Карамзин, М.П. Погодин, С.М. Соловьев. Замечательный русский историк М.О. Коялович в конце XIX в. с горечью писал: «Русская народная вода, нуждающаяся в иноземной окраске, протекла еще дальше, можно сказать, по всему пространству русского исторического движения; просочилась она в изыскания С.М. Соловьева, а за ним в изыскания других наших ученых. Просачивается она и в настоящее время…»[16]. Вполне понятно, что при таком положении дел изучение с научных позиций глубинных корней русского народа было невозможно. Прав был С.А. Гедеонов, который в предисловии к опубликованному им в 1876 г. капитальному труду «Варяги и Русь» заметил: «При догмате скандинавского начала Русского государства научная разработка древнейшей истории Руси немыслима»[17].
10
11
14
15