— Да, — призналась я.
Он повернулся, издав пронзительный свист в зимнем воздухе.
Наши друзья остановились, оглядываясь назад.
— Мы возвращаемся! — крикнул он.
Кристофер поднял лыжную палку в воздух, показывая, что услышал сообщение.
— Тебе не обязательно идти со мной, — сказала я. — Ты можешь продолжать кататься.
— Я не возражаю, — сказал он. — Я не заставлю тебя страдать в одиночестве в твой день рождения.
Это был примерно десятый раз, когда он заговорил о моем дне рождения, как будто теперь, когда он знал дату, он был полон решимости никогда больше не забывать её.
Аманда и Джессика вспомнили и захватили с собой ингредиенты, чтобы позже испечь торт. Аманда связала мне новую шапочку-чулок, которая сейчас на моей вспотевшей голове. И Джессика подарила мне две новые книги — последний роман Стивена Кинга и «Собиратели ракушек» Розамунды Пилчер, которые только вышли, и которые я давно хотела прочитать.
Подарки и торт были особенными. Но больше всего мне сегодня льстило внимание Харрисона. За завтраком, каждый раз, когда я смотрела в его сторону, в его глазах было ожидание.
Казалось, он искренне сожалел этим утром, когда мы говорили о прошлом. Возможно, это его внимание было способом загладить вину.
И, возможно, я немного драматизировала. Если воспользоваться его фразой...
В свою защиту скажу, что какая шестнадцатилетняя девушка не драматизировала?
В основном, я была просто рада, что мы прояснили ситуацию. Теперь, когда я в следующий раз столкнусь с ним в Куинси, это не будет неловко.
— Когда ты возвращаешься на учебу? — спросил он, и мы оба плавно заскользили на лыжах, шаркая влево, потом вправо, потом снова влево.
— Завтра. Я поеду домой, соберу свои вещи, а затем отправлюсь в Миссулу. Занятия возобновятся в понедельник.
— Что ты изучаешь?
— Бизнес.
— Тебе это нравится?
Я пожала плечами.
— Мне нормально. Мне нравится учиться. Некоторые занятия сложнее других.
— А чем ты будешь заниматься после выпускного?
— Пожалуйста, никаких сложных вопросов в мой день рождения.
Он улыбнулся, его глаза заблестели.
Боже, он действительно был особенным, не так ли? Было трудно отвести взгляд, но я заставила себя посмотреть на открывающийся вид.
Это было красивое место. Луг окружали высокие вечнозеленые растения, их кроны были покрыты белой вуалью после вчерашней бури. Снег был пушистым, покрывал землю и искрился под солнцем. Но пейзаж бледнел по сравнению с мужчиной рядом со мной.
Наверное, хорошо, что я уезжаю завтра. Пока я не сделала какую-нибудь глупость, например, не поцеловал его грешный рот.
Я подумывала о том, чтобы уехать этим утром, следуя своему плану, составленному прошлой ночью. Но Аманда и Джессика были так взволнованы тем, что я была здесь на свой день рождения — и что мы с Харрисоном больше не грызлись друг с другом, — поэтому я осталась.
В тот момент, даже вспотевшая и уставшая, я ни о чем не жалела.
— Я не уверена, чем хочу заниматься после окончания института, — сказала я ему.
— Ты останешься в Миссуле?
— Возможно. Мне нравится моя работа. Я работаю бухгалтером в небольшом отеле. Владельцы — милая пара. Они очень добрые, хотя и немного неорганизованные. Именно по этой причине я там работаю. Но это не работа моей мечты. Я не знаю, есть ли у меня работа мечты.
— Ты найдешь ее.
— Возможно. Но, как ни странно, я не против, если этого не произойдет.
Мне не нужны были грандиозные свершения или похвалы за мои достижения. Я была счастлива, довольствуясь тем, что просто была... счастливо удовлетворена.
— Ты бы когда-нибудь вернулась домой, в Куинси? — он спросил.
— Да. Если бы я смогла найти работу, я бы переехал домой.
На Рождество я просматривала объявления о вакансиях. На данный момент вакансий было немного, но я продолжу искать.
Куинси был домом. Было бы неплохо быть ближе к моей семье, моим друзьям. Конечно, у меня были друзья в Миссуле, но после окончания учёбы большинство из них уедут на работу. Единственным человеком, который остался, был похититель кассет Джереми. Стоило бы переехать, просто чтобы мне не пришлось рисковать и больше никогда не видеть его лица.
— Итак, что ты хочешь делать, когда мы вернемся в домик, Именинница? — спросил Харрисон, когда мы приблизились к группе деревьев.
— Принять душ. Долгий, горячий душ.
— Мне нравится долгий, горячий душ.
В его тоне сквозила недосказанность.
Образ нас вместе, меня, обвивающейся вокруг его сильного, мускулистого тела, вспыхнул в моей голове. Внутри меня застучал пульс. К счастью, мое лицо уже раскраснелось, иначе он бы точно понял, о чем я подумала.