Крупные хлопья падали на землю, попадая в свет фар. Идеальная погода для катания на беговых лыжах.
Я ненавидела беговые лыжи.
Последнее, что я хотела бы делать во время каникул, — это заниматься спортом. Но Аманда и Джессика спланировали всю поездку, включая легкую лыжную тропу. Поэтому, стремясь принять участие, я откопала свои лыжи в гараже мамы и папы, сдула пыль и бросила их в багажник своего пикапа.
Мама подумала, что этот отдых пойдет на пользу моему сердцу. Что это даст мне шанс отвлечься от мыслей о Джереми.
Вор.
Поговорим о том, как я потратила год впустую. Я только жалела, что не я первая бросила его.
Его объяснение раздражало меня несколько недель. Для меня это больше не подходит. Что это была за причина для разрыва отношений, длившихся целый год? Разве я не заслуживала большего? Разве я не заслуживала, по крайней мере, возвращения моей собственности?
Джереми появился в моей квартире за день до выпускных экзаменов с коробкой вещей, которые я оставила у него дома. Толстовка. Записная книжка. Плеер, который он брал у меня для прогулок в кампус и обратно.
Вот только он забыл принести мне все мои кассеты. Десять, если быть точной.
Десять кассет с моими любимыми песнями. Десять кассет, каждая из которых тщательно скомпонована. Некоторые из них были у меня со школьных времен. Сколько времени у меня заняло создание этих кассет? Сколько часов я просидела у своего кассетного плеера, слушая радио и ожидая, когда зазвучит идеальная песня? Бесчисленное количество.
Он украл у меня бессчетное количество часов, а потом имел наглость солгать и сказать, что они были у меня дома. Что я их потеряла.
Мои ладони вцепились в руль, а губы скривились.
Я точно знала, где лежат эти десять кассет — на полке под его телевизором, где я их оставила, чтобы, занимаясь в его гостиной, мы могли слушать музыку. Он настаивал, чтобы полка была пустой. Мы спорили об этом минут пять, пока он просто не ушел.
Единственные кассеты, которые у меня остались, были те, что я хранила в своем пикапе. Долли Партон. Джордж Джонс. И одна из маминых — Эми Грант.
Джереми даже сохранил кассету с Heart1. Он ненавидел Heart.
— Мудак, — пробормотала я.
Радио потрескивало, сигнал то включался, то выключался. Так близко к горам можно было нормально ловить сигнал только на канале AM, но мне не хотелось слушать старые песни. Новостной канал, на котором я была ранее, проигрывал отрывок из последнего выступления президента Рейгана. Затем они углубились в репортаж о предстоящих зимних Олимпийских играх, которые пройдут в Калгари в феврале этого года.
Если на меня решит напасть серийный убийца, я предпочла бы погибнуть в тишине, поэтому я полностью выключила радио.
С каждой секундой снег, казалось, падал всё сильнее. Быстрее. Он хрустел под моими шинами. Мои щетки дворников мотались из стороны в сторону, а плечи все сильнее прижимались к рулю.
— Не застрянь, — прошептал я своему Chevrole Silverado 1982 года выпуска. Он был белым, и если меня похоронят, никто не найдет меня еще долго после того, как я превращусь в человеческое эскимо.
Надо мной возвышались вечнозеленые растения. Дорога сузилась. Где, черт возьми, была эта хижина? Мой желудок скрутило, костяшки пальцев побелели, в то время как я уставилась вперед, в кромешную тьму.
Стрелка одометра повернулась. Восемь километров.
И никакой хижины в поле зрения.
— Забудь об этой поездке.
Я оглядела лес в поисках места, где можно было бы развернуться, но, когда я медленно проезжала мимо дерева, мой взгляд привлек отблеск света.
Я вся обмякла, когда увидела зеленые ворота. Затем показался домик.
— О, слава Богу.
Из окон лился золотистый свет. Аманда прижалась лицом к стеклу и, прикрыв глаза ладонями, смотрела на улицу. Когда она узнала мой пикап, она улыбнулась и отчаянно замахала.
Я улыбнулась в ответ, скорее с облегчением, чем с радостью, и припарковалась рядом с ее двухцветным пикапом Ford. Повернувшись к заднему сиденью, я взяла свою спортивную сумку, сумочку и пальто, затем открыла дверцу. Мои колени дрожали, сказывались нервы от поездки, и в тот момент, когда мои ботинки коснулись снега, Аманда была рядом с широко раскинутыми руками.
— Наконец-то ты здесь! — взвизгнула она, притягивая меня в объятия. — Как поездка?
— Долгая, — выдохнула я, отпуская её, чтобы захлопнуть дверцу моей машины. Лыжи останутся в багажнике, погребенные под снегом и забытые, но мне всё равно.
— Тебе следовало просто поехать с нами, — сказала она, направляясь к хижине.
— Я знаю.
Но мне нужно было уехать в воскресенье утром, чтобы заехать домой, собрать вещи и вернуться в Миссулу к моему последнего семестру. Я не хотел торопить их с возвращением домой.