ФИНТАН МЕРФИ
Я вырос в Баллимене. Неуклюжий, никому не нужный подросток, мучительно определяющийся со своей сексуальностью, я рано научился жить в своем внутреннем мире. Моя семья довольно религиозна, а как вы, возможно, заметили, ориентация у меня не то чтобы традиционная. Такие, как я, переживают подростковый возраст несколько иначе, потому что до того дня, когда ты сможешь наконец открыто заявить о себе, тебе приходится быть этаким ходячим секретом. Приятным или неприятным, желанным или нежеланным. Когда мы с Зоуи познакомились, я еще никому не признался, что я гей, даже близко не решался. Мне показалось, что мы с ней чем-то похожи. Будто в ней есть нечто, незаметное на первый взгляд.
Мы встретились на репетициях оркестрово-хорового общества. Нам было по восемнадцать лет, но почему-то возникло ощущение, что я снова обрел старого друга. Мы как-то сразу нашли общий язык.
ЛЮ ВАЙ
Сначала у меня не получалось связать этот уверенный голос с застенчивой худенькой блондинкой, которая едва решалась посмотреть на меня на кухне. Иногда приходилось улыбнуться и ободряюще кивнуть, иначе Зоуи говорила очень тихо. А потом слышу – поет в соседней комнате, взяла и выдала песню, я бы так никогда не смогла. Причем большинство ровесниц спели бы что-нибудь вроде «Someone Like You»[8], а тут оперная классика, на итальянском.
В каком-то смысле это подтверждало то, что я заметила раньше…
Зоуи приехала в университет с сестрой, но они с Ким избегали друг друга. Мне сразу показалось, что Зоуи одинока. Зачем петь одной в комнате, если твоя сестра-близняшка тут же под боком? Очень странно.
КИМБЕРЛИ НОЛАН
Наши с Зоуи отношения всегда были сложными. Я мучилась от комплекса неполноценности, и в этом есть моя вина. Но во многом это – результат воспитания. Нам никогда не позволяли быть заодно, все время сталкивали лбами. Печально, особенно в случае сестер-близнецов. Если одна из нас пыталась что-то высказать или как-то воспротивиться, отец просто затыкал ей рот, говоря: «Еще спасибо скажешь, когда станешь знаменитой».
РОБЕРТ НОЛАН
Любые родители на нашем месте скажут, что их дети уникальны, но в случае Зоуи все именно так и было. Талант, голос, способный изменить чей-то день. Она будто облекала в форму нечто невыразимое. Если бы ей было суждено полностью реализовать свой потенциал, ее голос менял бы жизни.
САЛЛИ НОЛАН
Роб был музыкантом, когда мы познакомились. Этим мне, в частности, и понравился. Он пел на чьей-то свадьбе. Смокинг, ансамбль, все как полагается. Непохожий на парней моего возраста. Не выпил после выступления – сказал, что бережет голос, потом проговорил со мной до утра. Дальше случилась жизнь, родились двойняшки. Надо отдать Робу должное, он отказался от своей мечты. Работал на заводе, на конвейере, на стройке. Ночью, днем, вахтовым методом. Хотел для девочек лучшего будущего и считал, что приведет их к нему через музыку. Начал обучать обеих, и Ким, и Зоуи, игре на фортепиано, пению, танцам. Какое-то время им очень нравилось. Но Ким этого не хотела. Или, если говорить начистоту, ей это было не дано. Просто не дано.
КИМБЕРЛИ НОЛАН
Считается, что самоповреждение – это такой «легкий выход». Девочки-подростки наносят себе шрамы, чтобы с чем-то справиться, заменить одну боль другой, более терпимой. Самоповреждение – крик о помощи, преобразование душевных травм в телесные, потому что не можешь выразить свои истинные переживания. У Зоуи так и было. Я же уходила от проблем. Хотела не преобразовать боль, а прекратить ее.
Поэтому пыталась сорвать себе голос.
Может, поэтому сейчас он звучит так, будто я выкуриваю по пачке в день. Отец не понимал предназначения музыки. Ему была ненавистна мысль о самовыражении и творчестве. Он хотел, чтобы одни и те же ноты пелись в одном и том же порядке день за днем – ни радости, ни импровизации, ни сердца, ни души. По ночам я уходила на пустырь и хрипела тяжелый металл до упаду, до тошноты. Или включала душ на полную мощность и до изнеможения орала в полотенце, лишь бы сорвать голос, лишь бы отец оставил меня, черт подери, в покое. Кажется, даже брала с собой нож пару раз. Знаю, звучит ужасно, но иначе это бы никогда не кончилось.
Отец составил комплекс упражнений, которые мы должны были выполнять по утрам перед школой. Распевки, высокие ноты, гаммы, танцы. А по вечерам мы разучивали сами песни. Хиты его юности, в классическом, по его представлению, звучании. Он любит рассказывать, что был профессиональным музыкантом, но на самом деле пел на свадьбах. Зоуи долго верила во все это, что она особенная, избранная, что ее ждут слава и деньги. Я же видела, как это глупо. Нет, не мечта отца, а то, что он навязывал ее другим.
8
«Кто-то вроде тебя»