Хотя, может, и оказалась бы. Как позже ее похититель сказал ей: не в тот день, так в другой. В конце концов, она была избранной. Однако подлинная угроза, которую представлял собой водитель фургона, стала очевидной Наташе лишь тогда, когда он схватил ее и затолкал в машину. «Мужчина вылез из машины и внезапно оказался рядом со мной. Он схватил меня за руку и швырнул внутрь, а затем захлопнул двери и рванул. Он прикрикнул на меня и велел, чтобы я вела себя тихо, иначе будут неприятности», — рассказывала она о своем кошмарном путешествии, которое было только началом испытания.
«Вы хотите изнасиловать меня?» — мать Наташи, выступая перед журналистами в Вене годами позже, когда ее дочь уже была свободна, заявила, что это были первые слова, с которыми Наташа обратилась к Приклопилю. Демонстрируют ли они выходящую за рамки обычных знаний десятилетней девочки осведомленность о сексе и прочем? Или же это еще один показатель ее интеллекта?
Рассказывая о самом похищении, Наташа поведала, что он рявкнул ей, что ничего не случится, если она будет сидеть тихо и не двигаться. «Делай, как я говорю, и ты не пострадаешь», — добавил он для пущей убедительности. Через несколько минут он заявил ей, что это похищение и если ее родители заплатят выкуп, то она отправится домой «в тот же самый день или на следующий».
Наташа лихорадочно размышляла. В ее детском разуме друг друга вытесняли страх и замешательство. По ее словам, сначала ей не было страшно, но затем она подумала, что он может ее убить. «Я слышала о детях, которых насиловали и потом быстро хоронили где-нибудь в лесу. И я подумала, что могла бы потратить свои последние несколько часов, или минут, или что там у меня оставалось, с пользой и по крайней мере попытаться что-нибудь сделать. Сбежать, отговорить его или что-нибудь еще. Я сказала ему, что у него ничего не получится, что преступление на пользу не бывает. И что полиция скоро его схватит и так далее». Она сказала себе, что если сможет запомнить детали его лица, фургона, дома, если они приедут туда, то это поможет полиции, когда придет время его арестовывать. Позже она скажет: «Тогда я была уверена, что полиция найдет его и все кончится хорошо».
Однако все отнюдь не «кончится хорошо» по крайней мере очень, очень долгое время.
Но перед тем как привезти Наташу в дом в Штрас-хофе, Приклопиль завозил ее куда-то еще. В своем интервью «Кронен цайтунг», вскоре после обретения свободы спустя много лет, она загадочно объявила: «Мы не поехали прямо домой. Не хочу искажать историю, но больше ничего не скажу».
Заявление влечет за собой множество вопросов. Куда она ездила? На встречу с кем-то — возможно, с сообщником? Что-то купить? Посмотреть? Это ведь было похищение, так? То есть все должно было делаться безотлагательно и спешно? Не пытается ли Наташа в этом случае кого-то защитить — причем не память о своем похитителе, — кого она в конечном счете все-таки пожалела? Загадка так и не раскрыта ни ею, ни полицией.
Она восходит к сути отношений Наташи и Приклопиля. В этой саге еще есть кое-какие оберегаемые тайны.
Наконец, пока Вена пробуждалась в сумерках холодного утра, он привез ее в дом в Штрасхофе, вытащил из машины, не без применения силы затолкал в тюрьму и оставил в абсолютной темноте. Она была похищена около 7.20 утра и оказалась в темнице через какое-то время тем же утром — всегда педантичный Приклопиль следил за тем, чтобы не спровоцировать видеокамеры, фиксирующие нарушения скоростного режима на федеральной трассе 8, что ведет к Штрасхофу и его жуткому рукодельному логовищу.
В техническом отношении тюрьма Наташи была шедевром. Приклопиль документировал каждую стадию ее сооружения фотографиями, которые позже оказались в руках полиции. Доступ в камеру осуществляется через лестницу под полом гаража, внизу вход спрятан за белым шкафом. Лестничный пролет ведет к его металлической двери, за которой находится другая — стопятидесятикилограммовая железобетонная. Ее можно открыть и закрыть только снаружи, с помощью потайных резьбовых штырей. Эта дверь ведет в переднюю, откуда через третью дверь, украшенную розовыми сердечками — послабление Приклопиля женственности и юности, — и осуществляется вход в саму камеру Наташи. Комната совершенно звуконепроницаема. С одной ее стороны находилась поднятая вверх кровать, с другой — подвесной шкаф, письменный стол, комод, рукомойник и унитаз. Электричество для освещения, радио, телевизора и вентилятора включалось и выключалось снаружи, для последнего с помощью реле времени. Свежий воздух подавался Наташе через сложную электронную вентиляционную систему. Она описывала свои первые впечатления: