Когда ее в том же интервью спросили, не оставила ли она до сих пор надежды, что Наташа жива, она ответила: «Я никогда не лишусь этой надежды, пока не буду убеждена на сто процентов, что Наташа мертва. И я то и дело вижу в своих снах, как моя маленькая девочка появляется на пороге и говорит: „Мамочка, вот я и вернулась“. А пробуждение столь ужасно, потому что я возвращаюсь в реальность, где есть кошмарная неизвестность…»
Если бы она знала, как ее дочь вела себя в те первые часы, она бы только гордилась ею. Впоследствии Наташа скажет: «В принципе уже в первую пару часов моего похищения я знала, что ему чего-то недоставало. Что у него была нехватка чего-то».
Также она скажет, что он был «неустойчивой личностью», в противоположность тому, что она оценила как «здоровая социальная обстановка вокруг меня — может, не особо счастливая, но любящая семья. Мои родители убедили меня, что любят меня. У него же этого не было. В некотором смысле ему недоставало уверенности в себе. И даже более — уверенности вообще. Не было у него ее».
Неустойчивая личность. Словосочетание, описывающее сложное заболевание, узнанное маленькой девочкой, которая подобным вещам научилась в своем подземном мире.
Ее свобода стала для профессии психоаналитика тем же, что и война для военной промышленности, со всеми этими теориями о нем, о ней, о ее семье и отношениях, нагромождающимися одна на другую подобно разбитым остовам во время гонок на автомобилях серийного производства. Но она была ближе всех к Приклопилю в «оранжерейной» обстановке, не обремененной какими бы то ни было социальными контактами. Быть может, ее мнение о нем как раз и обладает большей ценностью, нежели любая точка зрения тех «экспертов», что будут роиться вокруг нее после 23 августа 2006 года.
Неустойчивая личность, согласно описаниям, проявляется у неуравновешенных людей, чьи отношения с другими неистовы, недолговечны и непостоянны. Страдающие пограничным личностным расстройством часто испытывают неустойчивое — очень сильно колеблющееся — чувство самоуважения и самооценки и примериваются к ощущениям, которых на самом деле не испытывают.
Сэм Ванкин, крупнейший специалист по подобным типам, автор книги «Злокачественное себялюбие — еще раз о нарциссизме», пишет:
Главной движущей силой при пограничном личностном расстройстве (ПЛР) является боязнь оставления. Как и находящиеся в патологической зависимости от партнера, страдающие ПЛР пытаются предвосхитить или предотвратить их оставление (как реальное, так и воображаемое) самыми близкими и дорогими им людьми. Они отчаянно и контрпродуктивно цепляются за своих партнеров, товарищей, супругов, друзей, детей и даже соседей. Подобная неистовая привязанность сочетается с идеализацией, а затем с быстрым и безжалостным обесцениванием объекта внимания страдающего ПЛР.
Страдающие ПЛР головокружительно мечутся между дисфорией (печалью или депрессией) и эйфорией, маниакальной самоуверенностью и парализующей тревогой, раздражительностью и безразличием. Это напоминает перемены настроения у страдающих биполярным расстройством. Однако страдающие ПЛР более гневливы и более вспыльчивы. Обычно они завязывают драки, испытывают приступы гнева и бешенства.
Любопытно, что большинство страдающих ПЛР — женщины, хоть и не всегда, и что женщина, мать Вольфганга, была единственной, кто оказывал на него столь сильное воздействие. Слабый, вспыльчивый, зависимый, порой ненавидящий самого себя… Наташа распознала слабые места в доспехах своего похитителя с самого начала.
Это окажется неоценимым оружием в войне воли против Вольфганга Приклопиля.
Глава 4
ЖИЗНЬ В АДУ
Представить это невозможно, но мы должны попытаться. Мы должны попробовать поставить себя на место Наташи Кампуш, чтобы понять, через что она прошла в той искусственной пещере. Астматический хрип вентилятора, нагнетающего тепловатый воздух, свет, ежедневно включаемый рано утром и гаснущий вечером, полнейшая тишина — ни пения птиц, ни болтовни соседей, ни гула самолетов высоко в голубом небе, ни приятного шуршания листвы, кружащейся в миниатюрных вихрях в саду. Когда там наступала тьма — по ночам или же если Приклопиль выключал свет в приступе гнева, — это было сродни полному отключению органов чувств. Что-то вроде психологической подготовки бойцов спецназа, дабы они научились переносить пытки в плену и сохранять рассудок, потерявшись в пустыне или джунглях. Но такая подготовка не предназначена для маленьких десятилетних девочек, у которых на уме кошки, куклы да невыполненное домашнее задание. В подобном эксперименте время сжимается: хотя он и более чем неприятен, но, если пленник не может следить за ходом времени, как это было с Наташей в первые несколько месяцев, время, как это ни парадоксально, кажется короче, нежели в обычных условиях. В одном из опытов, проведенном в 80-х годах, испытуемый, остававшийся под землей 58 дней для оценки влияния подобных условий как на психику, так и на физическое состояние, полагал, что прошло всего лишь 33 дня. Но Наташа не имела представления об этом, проснувшись после первой ночи, да и, знай она, это не принесло бы ей облегчения.