Каковы бы ни были недостатки ее воспитания, но, как и всех детей, родители научили ее остерегаться подозрительных людей, не входить в лифт с незнакомцами, не заговаривать с ними за пределами школьных ворот и не брать ни у кого конфет. Добродушные полицейские, либо слишком толстые, либо слишком старые, чтобы и дальше патрулировать улицы, заходили в ее школу, чтобы внушить то же самое. Теперь же, 3 марта 1998 года, когда в семь часов утра в ее камере зажегся свет, она осознала, что все кошмары разом стали явью. То, что она оправилась, решительно собралась с силами и сказала самой себе: «Он меня не сломит. Я спасусь», — свидетельство невероятной воли, объединившейся с проницательным умом.
Если она и вышла необыкновенной девушкой, то только потому, что она вошла туда поразительной девочкой.
Позже ее спросили, не прокляла ли она судьбу, которая забросила именно ее, а не кого-то другого, на глубину три метра под землей. Она ответила: «Нет! Сразу же после похищения я спросила себя, что сделала не так. Я спросила себя, чем провинилась перед Богом. Я была в полнейшем отчаянии. В этой крохотной комнатке у меня возникла клаустрофобия, и это было действительно мучительно. И я понятия не имела, что со мной произойдет — убьют ли они меня, что захотят со мной сделать. Поначалу я думала, что преступников несколько».
Однако преступник был один. Во время написания данной книги полиция только закончила длительное обследование места преступления. Чтобы обнаружить возможные тайники для других потенциальных жертв, они задействовали специально обученных собак и напустили искусственный туман, но так и не нашли еще каких-либо потайных камер или спрятанных тел девочек. Они перелопатили почву на участке и продолжают сосредоточенно изучать древний компьютер «Коммодор», которым он пользовался и который не был подключен к Интернету, дабы узнать, хранятся ли в его относительно примитивной памяти какие-либо тайны его плана или того, чему он мог подвергать Наташу все эти годы. И был ли когда-либо в его дьявольском замысле сообщник.
Однако, хотя детективы и полагают, что он мог иметь контакты с другими извращенцами, они все же уверены, что при похищении он действовал в одиночку и у него была только одна жертва — Наташа. Его участок исследовали с помощью тепловых датчиков и щупов, но никаких захоронений выявлено не было.
«Gebieter, — сказал он ей во время их первой встречи, когда она была упрятана в потайную тюрьму, — вот как я хочу, чтобы ты меня называла». «Gebieter» — немецкое слово, означающее «повелитель», и оно доказывает, что с того момента Вольфганг Приклопиль намеревался избавиться от образа полнейшего ничтожества, которому всегда недоставало мужества. Он хотел командовать так, как не командовал никогда в жизни. Но Наташа не подчинилась его желанию.
Криминальный психолог Томас Мюллер утверждает, что Приклопиль был «преступником в высшей степени садистским, стремившимся к полному контролю над своей заключенной. Он хотел быть для нее властелином жизни и смерти». Несмотря на все эти книжки со сказками, которые он покупал, фильмы, которые он позже позволил ей смотреть, одежду, которую он выбирал, туалетные принадлежности, столовые приборы и еду, он утверждал свое право на превосходство.
Это был момент, которого он так ждал, который он миллион раз прокручивал в своем мозгу, вызывая у себя сексуальное возбуждение. Хозяин! Правитель странного мира с населением всего из двух человек. Он предвкушал этот миг, и, хотя он всегда отмечал с Наташей дни рождения и Рождество, в его памяти из всех празднеств лучшим останется годовщина этого дня, когда он начал действовать, наконец-то начал, и привел ее в свой мир. Или в действительности сделал ее своим миром.