Прошло уже полтора года моей жизни в столице и я постепенно пришла в себя: мой экзотический акцент практически исчез, я отъелась — кости перестали торчать в ненужных местах. Спокойная, размеренная жизнь и ежедневная физическая нагрузка, более или менее, упорядочили не только здоровье, но и психику. Я никогда не ввязывалась в неизбежные внутридомовые свары, не примыкала к партиям, большей частью молчала и тихо улыбалась (стараясь при этом не разжимать губы). Ко мне привыкли и считали безотказной мышкой. Я стала настолько привычной фоновой деталью, что окружающие просто не замечали происходящих со мной изменений, но я их отслеживала очень внимательно. К моей печали, я постепенно превращалась в красивую девушку — зубы выросли и белели правильным перламутром, кожа очистилась — от хорошего питания она стала просто сияющей. Под "удачно" подогнанной одеждой пока удавалось прятать стройную и гибкую фигурку, а под неизменным чепцом — белые, густые, начавшие почему-то кудрявиться и уже прикрывающие шею, волосы. Но я понимала — скоро кто-то обратит на меня внимание и мои хорошие дни закончатся — меня уволят. Денег я не тратила вовсе — ела в доме, одежду носила форменную. Из своего, у меня было только одно дешёвенькое платье, да ещё те обноски, в которых я пришла в столицу. Так что денежки копились, но на что-то серьёзное (вроде своего бизнеса) моих запасов конечно не хватило бы.
А ещё на меня стал накатывать страх, что в монотонности будней я забуду кто я и откуда, забуду родной русский язык. Такому состоянию стала сопутствовать жесточайшая ностальгия. Я часто стала вспоминать Землю, свою жизнь, родных и близких, даже пела про себя песни, когда занималась уборкой господских покоев. И неизбежное случилось.
В то утро хозяина не было дома и отсутствовать он обещал до обеда следующего дня, поэтому доми Эшта объявила общую уборку (это что-то близкое к генералке, но меньших масштабов). На мою долю выпала чистка гостевых спален и библиотеки. Когда я добралась до библиотеки моё настроение можно было описать словами "весёлая жара". Наверное поэтому я, утратив осторожность, открыла окна и прикрыла двери, стащила чепчик, чулки и балетки, взлохматила свою супер блондинистую шевелюру и принялась специальным перьевым веничком смахивать с книг пыль. Как обычно, я пела про себя и пританцовывала под знакомые хиты. Постепенно, пение выбралось наружу. То есть, я и не заметила, как запела вслух и по-русски: "Ты сними, сними меня фотограф… Чтоб никто и не подумал, чтоб никто и не поверил, в то, что очень одиноко мне…" Всё это, естественно, сопровождалось уж очень земными танцевальными движениями, которые здесь, наверняка, были за гранью приличий, а веничек превратился в микрофон: "Ну давай, давай, снимай, фото-ограф, будто б я окружена друзьями, будто б я довольна этим миром… Снимай, снимай!" Последние па я выдавала совсем уж распоясавшись — задрав платье выше колен и кружась, воображая себя на фотосессии у крутого мастера. И вот, когда я застыла в нарочитой позе, приставив к затылку этот злосчастный веничек, до меня донеслись чьи-то одинокие аплодисменты и весёлый смех:
— Это было неподражаемо! Кто ты?
У распахнутой библиотечной двери стоял незнакомый гер. Он был высок, строен, аристократичен и чертовки привлекателен со своими каштановыми волосами, заплетёнными в сложную косу. Его длинные, узкие синие глаза так искрились, что казалось будто воздух подле него дрожит лазоревыми всполохами. Я не смутилась, нет — я испугалась, потому что поняла — меня застукали.
— Я горничная гера Венпела, гер. Он сегодня отсутсвует. Могу я пригласить к Вам дворецкого?
— Пригласи. А как тебя зовут?
— Таша, гер.
Да, здесь я назвалась сокращённым вариантом своего имени. На Земле меня звали Наталия, но в этом мире простолюдинка не может иметь в имени больше четырёх букв.
— Что это была за песня, Таша? На каком языке ты её пела?
Я похолодела:
— Не знаю о чём Вы говорите, гер. Никакой это не язык — я просто придумала эту тарабарщину, простите.
Он молча кивнул, а я, стремительно напялив чепчик, убежала за дворецким. Вечером, после ужина, я как бы ненароком, осведомилась, что за человек приходил сегодня в дом. "О! Это очень важная персона, девочка — это младший родственник нашего короля, гер Тор Вэнар. Он глава секретной службы". Тут дворецкий сделал страшные глаза, а я с тоской подумала: "Вляпалась! Ни один разумный ФСБшник не пропустит мимо ушей чужую речь в доме важного аристократа", — и приготовилась собирать манатки для тюрьмы. Позже, в тот же вечер я спросила своих девчонок, что значит "младший родственник короля". Они ответили, что это сын младшего брата отца, а я только через пару минут сообразила, что это двоюродный брат по-нашему.