— Разумеется. Один раз произнесённое заклинание — одни двери
Настройка была интересной только в первый раз, а потом превратилась в рутину. Тор подвёл меня к двери, сказал наклониться и подышать на голубой камень. Затем он уколол мне прокалённой иглой палец и велел помазать кровью красный камень, который будто слизнул мою кровь со своей поверхности. Далее он принялся что-то тихо говорить на незнакомом языке, тщательно выговаривая очень заковыристые слова. Длилось это недолго, может минуты две, а после, мы перешли к другим дверям. В общем, до еды мы успели совершить примерно треть необходимых манипуляций.
Ужин нам накрыли в малой столовой — в том же крыле, только на первом этаже, рядом с библиотекой. По дороге я спросила:
— Это была магия воды?
— Не только. В этом заклинании задействованы несколько стихий. Разработано оно было очень давно, одним из моих предков — магом воды и воздуха, вместе с другом — гномом, который, как Вы понимаете, владел магией руд, а значит и камней. Кстати, часть заклинания, принадлежащая воздуху, не позволит злоумышленникам воспользоваться мёртвой рукой человека, имеющего доступ.
Я немного подумала над сказанным и уважительно покивала на такую паранойю — сегодня такой подход к безопасности был мне близок, как никогда.
— Весёлые времена были у Вашего предка, если существовала вероятность ТАКОГО способа проникновения.
— Времена всегда весёлые, — хмыкнул Тор, — но Вы правы — время тогда было опасным — междоусобица, бунты и заговоры.
В столовой горел камин, задёрнутые портьеры создавали некую камерность и стол был накрыт, но никого не было. Уловив моё удивление, Тор сказал, что не хотел меня смущать этим вечером наличием прислуги, так что ужинали мы без лишних глаз. После еды, мы завершили настройку на меня входных артефактов и совершенно вымотанные, побрели спать.
Постель была в меру мягкой, бельё свежим, комната проветренной и уютной, несмотря на явную роскошь, поэтому, с приправой усталости, спалось мне просто превосходно. Не слыша привычных рассветных звуков своего дома, когда начинают топать мои котищи, хлопать двери чёрного входа, впуская кондитера, не различая звона колокольчика на шее маленькой, коренастой лошадки молочника, я бессовестно дрыхла, не желая открывать глаза. Я бы и дальше сладко спала, но в дверь, отделяющую мою спальню от спальни хозяина негромко, но требовательно постучали. Помня вчерашнее предупреждение о личном открывании дверей и начисто забыв, кто спит в соседней комнате, я сползла с кровати, нацепила пеньюар и сунув ноги в любимые тапочки с помпонами, потащилась открывать. Я вообще по утрам плохо просыпаюсь и терпеть не могу бодрых людей, которые громко разговаривают и вываливают на мою сонную голову кучу своего мерзкого позитива. Так что, дотащившись до двери с полузакрытыми глазами, я с трудом нащупала ручку и потянула её на себя. Как всякий нормальный человек, открывший дверь, я ожидала, что мне скажут что-то типа: "Приветствую Вас, — или там: — Ясного утра". Но мне никто ничего не сказал. Моё сонное сознание пробурчало: "Никого нет". И я потащилась обратно. Не снимая пеньюара я заползла в постель, привычно взбрыкнула ногами, скидывая тапки и счастливо вздохнув, принялась было уплывать в сонные грёзы.
Мой рай был безжалостно разрушен громким ржанием. Я подпрыгнула на кровати, как ужаленная и уставилась на источник звука. Привалившись к притолоке, стоял и хохотал Тор, отвратительно жизнерадостный и с иголочки одетый (хоть сейчас на приём к королю).
— Несравненная! Могу я спросить, что это сейчас было?
— Где? — я ещё конкретно тупила.
— Здесь. Вы так очаровательно сопели, у Вас такие смешные штуки на ногах, а на плечах такая соблазнительная тряпочка, что хочется Вас оставить в этой постели и долго целовать.
— Не надо меня целовать, — набычилась я, — зачем Вы меня разбудили так рано?
— Затем, что гер ректор уже скоро приедет, а Вы ещё не завтракали. Кроме того, я хотел бы до трапезы представить Вас прислуге.
Я злобно нахмурилась:
— Тогда оставьте меня. Я приведу себя в порядок и выйду.
Он укоризненно покачал головой и закрыл за собой дверь. Минут через тридцать, свежая как майская роза, я постучала в дверь его спальни. Мне никто не ответил. Я пожала плечами и решила заняться самым приятным утренним делом — сварить себе кофе. Выцарапав из своего сундука джезву, мельничку и мешочек с кофейными зёрнами я отправилась искать кухню.
Кухня нашлась примерно там, где я себе и представляла — в противоположной стороне от господских покоев, на первом этаже, ближе к хозяйственному двору. Наверное, прислуги в доме и вправду было немного, потому что в своём кухонном квесте я не встретила ни одного человека. Хотя, открыв дверь в просторное помещение, где весело трещала печь и слышался ровный гул голосов, я поняла почему — вся прислуга собралась здесь и что-то бурно обсуждала. Я фыркнула про себя: "Чего уж там — "что-то", тебя тут обсуждают, дорогуша!" "Ясного утра!" — громко приветствовала я собравшихся. Люди обернулись ко мне и застыли от изумления. Я поискала глазами ту, что должна быть главной поварихой, и мило улыбнувшись сказала: