— Тебя это обижает? — спросил меня Тор.
— Нет. Я считаю, что для Алекса это просто отлично — когда вырастет, он сможет строить свою жизнь не оглядываясь на призрак трона за спиной.
— Ты у меня умница, — с нежностью сказал муж и поцеловал меня.
А я, раз уж он был расположен к беседе на тронные темы, решила кое-чем поинтересоваться:
— Тор, можно я задам неловкий вопрос? — он приподнял бровь и кивнул. — Знаешь, когда я в первый раз увидела короля, то подумала, что вы с ним очень похожи и не только внешне. Вы похожи жестами, движениями, улыбкой. Понимаешь, вы похожи, как родные братья… Если это тайна, или мой вопрос как-то задевает тебя — не говори ничего. Я пойму.
Он долго молчал, потом, криво улыбнувшись, ответил:
— Ты имеешь право знать, и ты права — это самая неприятная тайна Вэнаров и королевского дома. Мой отец женился довольно поздно, мама была много младше его, и у них очень долго не было детей. Надежда была уже почти потеряна, когда выяснилось, что мама беременна. Все поздравляли их, но, как рассказывали мне те, кто видел отца и маму в те дни, отец вовсе не сиял счастьем, а вскоре уехал из этого дома в родовое поместье и больше никогда не возвращался в столицу. Мама осталась здесь, в доме и здесь же родила меня. Отец успел вписать меня в родовую книгу в качестве наследника рода и вскоре умер. Умер он раньше отведённого ему срока. Думаю, он покончил собой. Мама никогда не говорила мне, что забеременела от короля, он сам мне это сказал.
— Так получается, что король и жена его младшего брата были любовниками?
— Я бы так это не называл. Моя мама была очень красива, слишком красива и слишком молода, чтобы сопротивляться королю, за которым было почти полтора столетия власти.
Я вспомнила портрет свекрови — она действительно была потрясающе красива какой-то хрупкой, почти нереальной красотой. Родственники рассказывали, что она происходила из древнего, но обедневшего рода. Будущий муж встретил её где-то в глуши, на окраине королевства, так что могу себе представить робкую, наивную, юную провинциалку, попавшую в столичный террариум.
— М-да. Я бы сказала, что это было изнасилование под моральным давлением.
— Жёсткое определение, но очень похоже на правду. Она умерла, когда мне было всего двадцать. Она любила меня. Она только меня и любила. И как только я пересёк границу детства, она ушла — она просто не хотела жить. Я много позже понял, что мужа своего она презирала, а короля ненавидела.
— Ронгон знает правду?
— Знает. Я уже говорил тебе, что прежний король сам сказал мне о своём отцовстве, и от наследника он этого тоже не скрывал. Но для меня его слова стали страшным потрясением — я был восторженным и наивным мальчишкой. Ронгон тогда нашёл меня в коронном саду, забившимся в тёмный угол и рыдающим, он поступил, как настоящий старший брат. Он сказал мне, что мы с ним ничего не можем изменить в своём рождении, но можем изменить будущее — мы можем стать настоящими братьями и любить друг друга, и защищать. С тех пор мы вместе.
— А двор, все приближённые? Обошлось без сплетен?
— В своё время, Ронгон лично проткнул мечом парочку болтунов, с тех пор никто не смеет задавать глупых вопросов.
Я крепко обняла мужа и стала говорить о том, что Алексу скоро восемь и ректор настаивает на его проверке на магию. Тор, благодарно улыбнувшись, согласился со мной, что хоть и рановато, но про нашего разбойника такие вещи лучше знать заранее.
Часть 14 На тебе сошелся клином…
Годы летели один за другим — Алексу уже пятнадцать, и он в первый раз отправляется в самостоятельное (относительно, конечно) путешествие по королевству. Конечная цель маршрута — север, поместье Сорти Шанвела. Это место, чем-то неведомым для меня, притягивает всех мальчишек Дома Вэнаров. Может скалами, может холодными, синими горными озёрами, может суровыми пограничниками, которые иногда берут их с собой в рейды. Не знаю. Но едва начался весенний сезон, как наш сын приложил все усилия, чтобы немедленно отправиться на СЕВЕР. Он так и произносит — СЕВЕР! Да что там уговоры меня и отца — он экзамены за учебный год сдал досрочно, ещё две декады назад и теперь важно рысит у дома на своём вороном, ожидая окончания погрузки вещей в экипаж. Сынок уехал, а я махала ему с балкона, роняя слёзки — скоро вырастет и вылетит из гнезда мой гордый соколёнок. А потом, повздыхав, подумала, что может родить ещё ребёнка, или двух? Но обязательно, чтобы была девочка.