Шкатулка была на месте и нужный камень был на месте, для активации требовалась лишь толика энергии — такие крохи даже у меня были. Я представила себе холл Благрайна, сжала камень и шагнула. Никакого ремонта там, разумеется, не было. В доме было тихо и пустынно. "Проверять, так проверять", — решила я и пошла в свою спальню. Она на втором этаже закрытого крыла и чтобы попасть туда, я должна была пройти по коридору до лестницы и там подняться — другого пути нет. Я потянула на себя дверь, отделяющую коридор от холла. Она открылась. "Надо же! Сколько лет прошло, а заклинание по-прежнему меня помнит", — подумала я и пошла к лестнице. Мне нужно было пройти мимо столовой, библиотеки и гостиной и тут мне что-то послышалось. Я думала — показалось, но нет, здесь точно кто-то был, и я пошла на звуки.
Звуки оказались мелодичным женским смехом, который слышался всё чётче по мере моего приближения к Круглой гостиной.
Когда я уже подошла к нужной двери, передо мной тенью возник Берт. Он молча стоял, не позволяя мне пройти.
— Отойди, — тихо процедила я сквозь зубы.
— Не входите туда гера Наталия, не надо.
— Отойди, — я смотрела ему прямо в глаза.
— Прошу Вас.
— Отойди, — монотонно и низко повторила я.
Он сделал шаг в сторону и растворился в темноте. Я мягко потянула на себя дверь. В гостиной были задёрнуты портьеры, и везде — на полу, на столиках, на каминной полке, на подлокотниках кресел — стояло множество свечей, которые трепетали огоньками и достаточно ярко освещали комнату. На небольшом диванчике сидел мой муж, держа в объятьях очень красивую девушку с волосами цвета воронова крыла и яркими чёрными глазами. Её груди были обнажены и мой муж страстно выцеловывал эти нежные полукружия. Она то смеялась и ворошила ему волосы, то замирала с тихим стоном в особо приятных моментах. От открытой мною двери потянуло сквозняком, и огоньки свечей затрепетали ещё сильнее. Тор оторвал голову от груди девушки и увидел меня. Он открыл рот, потом закрыл и опустил голову.
"Упс! — сказала я. — Какая неприятность! Уехал муж с инспекцией, а жена пошла к королеве, а та ей и говорит, глупая ты курица, твой муж теперь брюнеток любит о-очень страстно! А ты, дурочка — белоголовая, значит тебя любить незачем". Девушка соскользнула с мужских коленей и начала судорожно натягивать на плечи платье. "Не суетись", — сказала я ей, — "я уже ухожу, можете продолжать".
Я вышла из гостиной и зачем-то пошла в холл, хотя могла портануться из любого места. Там я зажмурилась, представила себе кабинет Тора в столичном доме и шагнула. Я аккуратно положила камень на место и остановилась. А куда я собственно? Идти-то мне некуда. Я села в кресло и вдруг ощутила жесточайшее желание выкурить сигарету или выпить чего-нибудь крепкого. Табака этот мир не знает, а вот выпить… выпить есть. Из погребца я достала бутылку крепчайшей (по местным меркам) гномьей настойки, вызвонила прислугу и затребовала сыр, мясо и воду. Дома, на Земле, я всегда сначала запивала крепкий алкоголь, а потом уж закусывала, попробую и здесь так. Настоечка пошла хорошо, хотя звание крепчайшей она не оправдывала, так, градусов тридцать, не больше.
После трети бутылки каменная рука, сжимавшая моё сердце начала потихоньку ослаблять свою хватку. Этот факт сподвиг меня на продолжение банкета, и после половины бутылки я запела: "…Я могла бы побежать за поворо-от, я могла бы, только гордость не-е да-а-ё-о-т…". Пелось мне хорошо — душевно и громко. Дарбалызнув ещё рюмаху я решила, что засиделась в четырёх стенах, заплесневела, и пора мне на свободу. Слово "свобода" вполне логично переключило мои мозги на слово "деньги". Из шкафа, где Тор держал какие-то суммы на непредвиденные расходы я выгребла пару кошелей и попыталась прикрепить их к поясу, но увы — пояса на этом платье не было. Тогда, прихватив уже почти пустую бутылку и кошельки, я отправилась переодеваться. Из всего набора тряпок, что я вывернула из гардеробной, моей душе пришлись по душе: высокие сапоги, похожие на те, в которых я езжу верхом, узкие белые штаны и синий жакет, пошитый под мужской камзол. В качестве бонуса, я милостиво разрешила себе взять плотный плащ (зачем он был мне нужен(?)). Одевшись, я вспомнила про кошельки и бутылку — закрепив одни и отпив из другой я подошла к зеркалу. Если бы я точно не знала сколько выпила, то ни за что бы не сказала, что та молодая женщина в зеркале, с трудом стоит на ногах — уж больно глаза у неё были страшными. "Надо слегонца пртрзветь!" — заключила я и вызвала прислугу, чтобы заказать себе чёрный сладкий кофе. Пока испуганная горничная унеслась на кухню, я снова критически оглядела себя (только уже без зеркала). "Воняет!" — заключила я и потащилась чистить зубы. После этой процедуры, очевидно чтобы закрепить результат, я хватанула отвара для полоскания рта — запах спиртного отбился кардинально, вместе с нюхом. Возвратилась горничная, держа в дрожащих руках поднос с чашкой кофе. Я выхлебала его стоя, потом похлопала девчонку по щеке и сообщила: "Так бывает, что надо уйти". "Вы надолго, гера?" — робко спросила она. Я задумалась: "Наверное, навсегда".