— Да неужто, матушка! Да разве меня возьмут туда, такую?
Она неожиданно подмигнула:
— А туда такую и ищут. Любовница хозяина дома жутко ревнивая и он, чтоб лишний раз её не злить, наказал экономке набирать на работу только страшненьких девушек.
— Да разве ж я подойду? Там же, наверное, молоденькие нужны.
Хозяйка махнула рукой:
— Подойдёшь, чего ж не подойти-то — и страшненькая, и не старая.
Я хмыкнула про себя: "Наверное гномка не очень разбирается в возрастах человеческих женщин". Но за спрос денег не берут — пойду покажусь экономке. Может повезёт, а то последние монетки уже закончились, несмотря на жёсткую экономию.
— Матушка Лоти, а сколько там платят?
— Это приличное место, девонька, там платят один серебряный в декаду, дают форменную одежду, но требуют проживания в доме и никаких гулянок и кавалеров. Ну, это-то тебе хорошо. Но один свободный день в декаду есть — королевский указ хозяин не нарушает, ведь он очень важная фигура при дворе — советник короля!
Я молча кивнула — какие уж тут гулянки! И быстренько прикинула сколько это — серебрушка в декаду? Так, за малый каравай хлеба тут берут медную монетку (хотя в провинции на ту же медяшку можно получить два хлеба), в серебрушке — сто медяшек. Неплохо!
Следующим утром я отправилась на собеседование к неведомой экономке из богатого дома, которую следовало называть "доми Эшта". Кстати "доми" это должность, а не вежливое обращение к почтенной женщине, как я думала сначала, а вот "экономка" — это профессия.
Путь от постоялого двора до первого круга занял у меня больше часа и невольно превратился в экскурсию по прекрасному чужому городу — была нём какая-то внутренняя гармония, вызывающая искреннее восхищение. Нужное место я нашла по описанию (в первом круге нет нумерации, тут говорят: "Дом гера такого-то"), ну разве что спросила пару раз у дворников, трудолюбиво метущих улицы.
Дом гера Орана Венпела — моего потенциального работодателя оказался п-образным, трёхэтажным строением, чей стройный центральный корпус украшали: прекрасная колоннада у входа и величественные кованые балконы на втором и третьем этажах. Не знаю из чего сложен этот чудесный дом, но облицован он был каким-то гладким, светло-серым камнем. Тенистый парк обрамлял его, словно изысканная тёмно-зелёная оправа. Я стояла и любовалась этим зрелищем, пока меня не окликнул какой-то человек, выглянувший из высокой, тяжёлой на вид, двухстворчатой резной двери:
— Чего застыла, дурища? Кого надо?
Я вздрогнула и робко ответила:
— Я ищу доми Эшту…
— А, новенькая! Можно было догадаться, — пробурчал этот невысокий, крепкий мужчина (оказавшийся впоследствии, местным дворецким), разглядывая меня с сожалением и некоторой брезгливостью. — Пойдём, провожу, не то заплутаешь тут у нас.
Мужчина провёл меня на кухню, где заканчивала завтрак худощавая, остроносая женщина, оказавшаяся той самой доми Эштой. Она критически оглядела меня: "Не заразная?" И удовлетворившись уверениями, что я давно выздоровела, потребовала показать руки и ноги. Их чистотой она осталась довольна и велела прибыть с вещами сегодня же, потому как: "…Без ещё одной горничной дом просто пропадает от грязи". Собирать мне было нечего, поэтому попрощавшись и сердечно поблагодарив матушку Лоти, через пару-тройку часов я уже возвратилась в дом, где мне предстояло жить какое-то время. Хозяину меня никто не представлял, даже номинально, видимо решения по найму прислуги полностью доверялись доми.
В первый день работой не грузили, тем не менее, хлопот хватило. Поселили меня в комнатку на служебном этаже, где уже жили две девушки и показали где находится кастелянная, наказав непременно пользоваться постельным бельём (я пофыркала про себя — за кого они меня принимают(?)). Комната была небольшой, с тремя узкими кроватями, застеленными чем-то вроде лоскутных одеял, тремя тумбочками и немного колченогим шкафом. Радовало наличие окна, чья чистота и простые светлые занавески даже создавали какой-то уют. Наш хозяин, действительно, очень состоятелен — об этом говорили прозрачные стёкла даже в комнатах прислуги. Про то, что степень прозрачности оконных стёкол говорит об уровне богатства, я поняла из прогулок по городу — чем дальше от аристократических районов вы находились, тем более мутными были стекла в домах. А ещё я получила и подогнала по себе местную форму, состоящую из тусклого коричневого платья, белого чепчика и небольшого фартучка. К комплекту полагался белый же воротничок, бельё и чёрные мягкие, суконные балетки на кожаной подошве. Ела прислуга сменами, по пятеро, в закутке кухни, где стоял особый стол. Сколько всего нас тут работает, я тогда не знала, но потом выяснила, что слуг в доме двадцать человек. Еда была простой, но сытной и свежей, что для меня, после болезни, голодовки и экономии на всём, было очень важным.