– Ты не крал, верно, – заговорил я, отчего люди притихли. – Ты отнял у ребенка монеты. Применение силы это не воровство, согласен, – я цепко держал Льюиса, чувствуя на себе взгляд Роланы. – Но все же наказуемо. Руку отрубить тебе, увы, нельзя, но вот палец…
– Что?! – завизжал резаной свиньей лавочник. – Люди! Вы слышите?! Что творится?! Позовите стражу! Быстрее! Пожалуйста! – разрыдался он, когда по моему сигналу Эрон вытащил тесак, с невозмутимой физиономией подкидывая его в воздухе.
– Вы не имеет право! Кто вы такие?! Я не виноват! – наматывал сопли на кулак торговец, стоя на коленях посреди многолюдной толпы.
– Я Лимар Уинс Оун! И на правах наследника дома, управляющего этой землей, я могу самолично наказать тебя!
Узнав, кто перед ними, люди испуганно притихли замирая.
– У меня есть свидетель! – отчаянно мотал головой торговец. – Жавотта! – всхлипывал он, смотря на ту самую женщину, что расталкивала толпу, подбираясь ближе. – Жавотта! Скажи им! Скажи, что я не виноват! Ну что ты молчишь?! – зарычал лавочник, вновь начиная рыдать.
– Вы подтверждаете его слова? – вскинула брови Ролана, испепеляя взглядом побелевшую лицом Жавотту.
– Скажи им! – умолял торговец.
– Ну так что? Подтверждаете или нет? – повысила голос дочь графа. – Предупреждаю сразу! Мы знаем правду! Если солжете, встанете рядом с ним! – махнула рукой девушка, указывая на коленопреклоненного лавочника.
– Я… – судорожно вздохнула она. – Я…
– Ну?! – рыкнула Ролана, вызывая у меня очередной приступ восхищения.
– Нет! – всхлипнула женщина.
– Нет?! – обомлел лавочник.
– Я не подтверждаю, – замотала головой обманщица.
– Все слышали? – обратился я к загудевшей толпе. – Она не подтверждает! А это значит, что лавочник лжет! Отрубите ему палец! – посмотрел я на своих стражей.
– Нет! – затрясся пуще прежнего торговец, истерично вереща, когда Доран силой вывернул ему руку, не без труда растопыривая скрюченные пальцы. – Простите… – орал он. – Простите меня!
Его душераздирающий крик ни капли не трогал. Единственное, пришлось отвернуть Льюиса, чтобы он не смотрел на этот ужас.
Народ находился в полуобморочном состоянии, но никто не посмел вступиться за прогнившее нутро лжеца.
Эрон замахнулся тесаком, замирая…
– Простите! – рыдал истерично лавочник, а на его штанах появилось мокрое пятно позора, увеличиваясь на глазах, от которого в воздухе разлился характерный запах мочи. – Я виноват! Виноват! Я отдам мальчишке в два... Нет! В три раза больше, только простите!
Махнув рукой, отчего Доран брезгливо оттолкнул от себя скулящего торговца, я посмотрел на людей.
– На правах наследника дома, управляющего этой землей, я конфисковываю лавку и запрещаю этому мужчине торговать на своей земле! Если узнаю, а я обязательно узнаю, то полетят не пальцы и даже не руки, а головы. Любого, кто осмелится повторить хоть близко подобное, ждет то же самое. Надеюсь, я ясно выразился?
Толпа испуганно молчала, только лишившийся всего лавочник, как материального положения так и репутации, подмочив свои штаны, подвывал, сидя на земле и раскачиваясь из стороны в сторону.
– Мой отец часто отсутствует, дела государства, – улыбнулся я угрожающе, – так что теперь за порядком следить буду я!
22. Прекратите болтать, лорд
Ролана
Смотрела на сына герцога, как он лично защелкивает на дверях лавки навесной замок, взятый у бывшего хозяина, и понимала, что мое мнение, сложившееся о нем изначально, меняется в лучшую сторону.
Лимар Уинс Оун не отказал в помощи, хотя мог с легкостью это сделать. Более того, он безупречно привел в действие наказание для алчного торгаша, которого теперь маловероятно, что хоть кто-то поддержит. Никто не хочет нажить себе проблем. Даже та самая Жавотта отказалась встать на сторону лавочника, тем самым предавая его.
«Давай, поблагодари Лимара, – уговаривала себя, направляясь мимо расступившихся людей, не сводящих с нас глаз. – Он так много сделал для Льюиса! Ты бы самостоятельно не справилась с этой задачей!»
Я прекрасно это понимала, поэтому, хотела того или нет, а слова благодарности произнести все же придется.
Экипаж, как и было оговорено ранее, ждал нас на том же самом месте. Мы, не произнося ни слова, сели в него, и кучер направил двух лошадей в сторону поместья Верейн, которое с недавнего времени стало моим домом.
Потерявший все торговец, обмочивший свои штаны, так и остался сидеть в пыли земляной дороги. Мне не было его жаль, скорее наоборот – живущий внутри меня демоненок пищал от восторга и морального удовлетворения. Пусть торговец и не лишился руки, но потерял он не меньше. Мы забрали у него все монеты, хотя я знала, что у такого, как он, обязательно припрятаны денежные запасы на черный день. Успокаивало, что когда-то они закончатся, ведь торговать можно лишь с разрешения семьи герцога Уинс Оун. Иными словами, Лимар перекрыл ему денежный поток, лишившись которого, потный толстяк во всех красках познает жизнь маленького Льюиса.