– Что? – вякнул Бельмон, тяжело дыша. – Испугалась?! Ты ответишь за то, что совершила!
28. Что ж, будет вам акт!
Ролана
Смотря в поросячьи глаза недоразумения мужского пола по имени Бельмон, видела явное сходство между людьми мира, в котором родилась, и этого. Везде есть такие бессовестные, творящие все, что им вздумается и не теряющие шанса прикинуться бедными и несчастными. Так вот тетка, ее дочь и братец – живой тому пример. Уверена, хряк в курсе, что Оленсия травила бабулю. Он знал, какую участь она подготовила для пожилой женщины, но его это не смущало. Зато сейчас прибежал со стражей, требуя от них восстановить справедливость. Как же я хотела, чтобы эта самая справедливость восторжествовала и те, кто причинил вред Ролане и ее семье, понесли заслуженное наказание.
– Леди Мэй Лин, – вновь позвал меня стражник, когда с моих губ не слетело ни звука.
Они ждали, когда я отойду в сторону и позволю войти в дом, тем самым дав разрешение его осмотреть. Вот только я не могла этого допустить.
– Не поймите неправильно, – качнула я головой, чуть сдвигаясь и располагаясь по центру дверного проема, – но, если вам известно, мой отец погиб, отдав свою жизнь за жизнь его величества…
– Да, госпожа, – склонил голову стражник, а за ним и двое других, – это благородный поступок, достойный уважения.
– Несомненно, – кивнула я, удерживая на лице серьезное выражение. – Я хочу сказать, что в доме отсутствуют мужчины. Впусти я вас, да еще и троих…
– Вообще-то четверых! – вякнул Бельмон, на которого никто не обратил внимания.
– Боюсь, могут возникнуть клеветнические слухи, и моя репутация окажется запятнанной, – продолжила я.
– Вздор! – негодовал братец тетки. – О какой репутации речь?! Ты дочь простолюдина! К тебе даже соседи в гости не заглядывают, потому что, пусть ты и при титуле, все же в венах течет не голубая кровь! Все об этом в курсе! Поэтому не строй из себя потомственную аристократку!
Я прекрасно понимала это, как и стражники, не спешащие заткнуть рот Бельмону. Они, как и все остальные, придерживались точно такого же мнения. Пусть отец Роланы и спас родственницу монарха, пусть ему пожаловали титул с королевского плеча, но в глазах знати он так и остался простолюдином.
На самом деле едва сдерживалась, чтобы не зайти в дом и просто хлопнуть дверью перед носами стражников, собственно, именно так я и могла поступить, причем безнаказанно. Они явились без доказательств, утверждение чокнутого толстяка не в счет. Он видит какие-то несуществующие знаки, которые, как говорится, к делу не пришьешь. И все же я понимала, что лучше разойтись с этими мужчинами мирным путем.
– Господа, – шагнула вперед бабуля, встав рядом со мной. – Я бабушка графини, ее опекун…
– Что?! – судорожно вздохнул Бельмон. – Опекун?! Какой еще, к чертям, опекун?! Это чокнутая старуха, которая сошла с ума! Ее лишили прав опекунства! Моя сестра теперь здесь хозяйка! – брызгало слюной раскрасневшееся ничтожество. – Что вы сделали с моей Оленсией?! – взревел он, резко подавшись вперед, но тут же трусливо замирая на месте.
Едва сдерживалась, чтобы не выплюнуть в физиономию бессовестного толстопуза массу нелицеприятных слов. Внутри все вибрировало, меня так и тянуло рассказать правду об отравлении, желании этих мошенников наложить свои загребущие лапы на имущество Роланы, как и на ее, точнее уже мое, тело. Вот только документальные доказательства в подтверждении их вины отсутствовали, поэтому я была вынуждена молчать.
– Получается, вы опекун? – спросил стражник, слегка хмурясь.
– Именно так, – ответила бабуля, сдержанно кивнув.
– Пусть покажет акт о назначении опекуна! – не унимался Бельмон. – Это гнусная ложь! Потому что моя сестра…
– Ваша сестра больше не имеет никаких прав в этом доме, – холодно перебила его бабуля. – Так что настоятельно рекомендую сменить тон.
– Ну разве не подозрительно?! – Бельмон кинулся к стражникам, заискивающе заглядывая им в глаза. – Я был женихом графини, – тяжело дышал мужчина, которого хотелось пнуть под дряблый зад. – Моя, пусть и не родная по крови, сестра сама предложила заключить этот брак. А потом ни с того ни с сего прислала письмо, в котором обозначено, что она в беде. Я приехал сюда и вижу вместо нее вот эту… даму! – ткнул он пальцем в сторону бабули, глаза которой недовольно прищурились. – Ее охватило слабоумие! Есть заключение лекаря! Я лично его видел! – махал он своими короткими руками. – Но нам сейчас говорят, что Оленсия больше не является опекуном, а ее место заняла… эта... внезапно вылечившаяся! – выплюнул мужчина, кривя свое и без того безобразное лицо.