Подскочив ко мне, она занесла ладонь для, судя по всему, пощечины.
Я даже уворачиваться не стала, с легкостью поймав конечность той, кто мне с первого взгляда не понравилась.
– Что… – ахнула тетушка, когда я заломила ей кисть, заворачивая руку за спину и заставляя тем самым нагнуться вперед. – Ты… – задыхалась она то ли от боли, то ли от возмущения. – Да я тебя… Отпусти меня, дрянь! – рявкнула женщина, отчего пришлось заломить конечность сильнее, вырывая визг из ее рта.
– Спокойствие, – я нахально усмехнулась, понимая, что на сон происходящее мало смахивает.
Повернув согнутую тетку лицом к выходу и, уперевшись коленом в ее зад, я толкнула нахалку, закрывая за ней дверь.
– Ах ты тварь такая! – послышался рык из коридора, а затем яростный стук в дверное полотно. – Открыла, я тебе сказала! Живо!
– Вы… вы… – Инесса хватала ртом воздух, прижимая ладонь к сердцу.
– Значит так, – смотрела я на нее, упираясь спиной в дверь и не позволяя ей открыться, ведь тетка упорно ломилась, намереваясь проникнуть внутрь комнаты. – Рассказывай мне все! И как можно скорее!
4. Защитите бабушку
Александра
То чувство, когда тебе по голове ударили чем-то тяжелым и мир вдруг начал показывать совершенно другую реальность, в которой, собственно, по словам Инессы я сейчас и находилась.
Она уверяла меня, что я никто иная как юная графиня Мэй Лин двадцати трех лет отроду. Наследница имения Верейн, которое пожаловал аж сам его величество за достойную службу покинувшему этот мир графу, отцу Роланы.
– Вспомнили хоть что-то? – всхлипнула Инесса.
От очередного удара, дверь дернулась, будто в нее впечаталась вся тетушкина тушка, что еще сильнее напугало бедную служанку.
– Нет! Не вспоминала! И не вспомню! Потому что мое имя Саша! Ясно тебе, нет?! Са-ша!
– Саша? – округлила глаза Инесса. – Боги… Саша… – забормотала она, белея лицом и часто глотая ртом воздух. – Неужели… небеса сжалились над…
– Открой дверь, тварь ты такая! – драла горло тетка, которую хотелось взять покрепче за ее начесанную челку и познакомить с первой попавшейся стеной или дверным косяком.
– Госпожа… – кинулась ко мне девушка, хватая за руку. – Вы… вы… – захлебывалась она эмоциями. – Вы из другого мира!
– Чего? – поморщилась я. – Что ты несешь вообще? Сдурела?!
– Подождите! – заметалась она по комнате, подхватывая небольшое зеркало с одной из полок и позволяя увидеть в нем мое отражение. – Это вы? То есть, это ваше лицо?
– Твою же… – выдохнула я, часто моргая, в то время как тетка не теряла надежды ворваться внутрь.
– Я права, – всхлипнула Инесса, голос которой дрогнул. – Значит… моя бедная госпожа… – девушка жалобно заскулила. – Ее больше нет… – она заплакала навзрыд, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Что же теперь будет с бабушкой… Ее же со свету сживут…
С одной стороны ломились в двери, с другой обливающаяся слезами Инесса, а с третьей – шок от увиденного собственного отражения, которое было не моим.
«Что происходит? – я часто дышала, не желая верить в происходящее. – Это не мое лицо! И волосы тоже не мои! Длинные! – пощупала рукой. – До поясницы!»
– Значит так! – запыхавшийся голос коснулся слуха по ту сторону двери. – Либо ты открываешь, либо я твою любимую бабку переселю в коровник!
От прозвучавшей пламенной речи Инессу начала бить крупная дрожь. Девушка обхватила себя руками за плечи, смотря на меня так жалобно, словно умоляя помочь.
– Бабушка – единственная, кто остался у госпожи Роланы, – прошептала она дрожащими губами, – но после приезда этой злой ведьмы, – шмыгнула носом служанка, – с ней случилось горе. Если вы… Если вы не подчинитесь, то…
– Да с чего ради я должна подчиняться?! – зарычала, смотря злобно.
– Тогда бабушка будет мучиться, – замотала головой Инесса. – У тетки нет сердца, как и сострадания.
– Ты меня не поняла, – фыркнула я, злясь пуще прежнего, так как за дверью начался отсчет, после которого обнаглевшая в край женщина обещала воплотить свои угрозы в жизнь. – С чего ради я должна ей подчиняться? Это ведь не ее имение, так?
– Да, – робко кивнула девушка.
– И принадлежит оно Ролане, то есть мне?
И снова кивок.
– Тогда я просто вышвырну ее за дверь! Пусть проваливает на все четыре стороны!
– Нельзя, – замахала руками Инесса. – Ролана, то есть вы, несовершеннолетняя, она – ваш опекун. Стала им после болезни старой госпожи.
– Двадцать три года и несовершеннолетняя?