– Госпожа, приветствую! – поклонился страж, останавливаясь перед крыльцом.
– Доброе утро! – поздоровалась я, скользя взглядом по мужчине и женщине, которые опустили головы, не спеша их поднимать. – Вы можете идти, – обратилась я к охранникам.
– Но… – округлил глаза один из них, опасливо поглядывая на нежданных визитеров.
– Тор разберется, если потребуется, – благодарно улыбнулась я ему.
– Как пожелаете!
Развернув коней, мужчины направились в сторону ворот, оставляя Анетту и ее родителей без присмотра.
Торос, угрожающе рыча, грациозно лег у моих ног, зорко отслеживая каждое движение пришедших.
– Что привело вас ко мне?
Решила не ходить вокруг да около, а спросить прямо. Не хотелось находиться в обществе этих людей, вызывающих презрение. Анетта не в счет. К слову, ребенок подрагивал, смотря себе под ноги, а худенькие ручонки встревоженно сминали край видавшей виды рубашки.
Мне так хотелось заговорить с ней, а еще лучше спуститься с крыльца, протянуть ей распахнутую ладонь и увести за собой, подальше от этих горе-родителей.
– Госпожа! – вскинула на меня взгляд ее мать, в глазах которой читалась нервозность. – Мы хотели бы… – она замолкла, пожевав нижнюю губу. – Хотели бы…
У нее не хватало смелости озвучить предложение, но я не собиралась ей помогать. Пусть она во всех красках прочувствует, что собралась предложить мне купить свое дитя, которое носила под сердцем, родила и кормила грудью.
Громко вздохнув, я цыкнула, спрашивая:
– Хотели бы что?
– Купите нашу Анетту! – выпалил мужчина, вжимая голову в плечи, будто боясь, что в него чем-нибудь прилетит.
В повисшей тишине послышался всхлип девочки, но взгляда она так и не подняла.
– Что? – спросила я, ни капли не удивленная услышанным.
Бабуля хотела что-то сказать и явно далеко не лицеприятное, но я тронула ее руку, останавливая.
– Она легко обучаема! Из нее получится хорошая служанка! Ну или еще кто, – затараторила женщина, боязно поглядывая на меня. – У нее… Иди сюда! – грубо дернула она девочку, отчего едва хватило сил остаться на месте и не рвануть к ним. – У нее отличные зубы... Рот открой! – приглушенно рыкнула она на дочь, в глазах которой застыли слезы.
Анетта слегка разомкнула губы, и в этот момент горе-мамаша залезла к ней в рот грязными пальцами, пытаясь показать, что говорит правду.
– Прекратите! – потребовала я, содрогаясь от отвращения.
Сердце билось как от длительной пробежки, а в венах бурлила злость.
«Привели продавать, словно кобылу! Твари!»
– Она… – испуганно вздрогнула женщина, отдергивая руку, которой только что ковырялась во рту у ребенка. – Она полностью здорова!
– Да! – закивал мужчина, заискивающе смотря на меня. – Она у нас выносливая! И считать умеет!
– Льюиса научила, – буркнула мать Анетты, – которого вы... купили недавно, – произнесла она еще тише, отводя взгляд в сторону.
Я понимала, что от моего поступка, когда решила забрать Льюиса к себе, могут возникнуть последствия, но была готова к ним. А еще понимала, что, когда они всплывут, я не потащу Лимара за собой. Ему есть что терять. Для мужчины его статуса общественное мнение играет немаловажную роль. Он помог мне, рискнул своей репутацией, и я не собиралась оставлять на ней темное пятно.
– Льюиса, значит, – хмыкнула я. – Вы пришли с целью шантажа?
Торос, услышав, как моя интонация изменилась, зарычал, угрожающе поднимаясь на лапы.
– Нет! – испуганно замахал руками отец Анетты. – Что вы, госпожа? Ни в коем случае!
– Мы бы никогда… – замотала головой его жена. – Как можно?
– А своего родного ребенка продавать… можно? – спросила я, стискивая зубы до ломоты в деснах.
Явившиеся прикусили языки. По ним было хорошо видно, как сильно они напряжены. Казалось, надави я на них у них они все равно не получится. На территории стража, а рядом со мной Торос, который, пусть и хромает, но с легкостью прикусит их за немытые задницы.
Взгляд скользнул на Анетту. Девочка тихо всхлипывала, съежившись, словно ожидая удара. Не передать словами, как трогало это и, судя по гневному сопению бабули, не меня одну.
– Ты не против? – посмотрела я на нее. – Не против пополнения в нашей семье?
Краем глаза заметила, как родители девочки, которых таковыми язык не поворачивался назвать, оживились, переглядываясь между собой.
– Не против, дитя, – улыбнулась мне бабуля, в уголках губ которой проглядывалась печаль. – Ты такая молодец, – шепнула она едва слышно.