Выбрать главу

Итак, наша мысль состоит в том, что, подобно обществам древности, средневековое общество от начала до конца, на любой стадии своего развития характеризуется глубокой многоукладностью и пестротой социальных и хозяйственных форм и что эта перманентная его многоукладность — при постоянной смене укладов и их соотношения и взаимодействия на протяжении всего Средневековья — является неотъемлемой и существенно важной его чертой. Более того: мы склонны полагать, что развитие феодального общества заключалось прежде всего в изменении соотношения различных укладов. Для разных феодальных обществ, даже на ограниченной территории только одной Европы, было характерно различное сочетание социальных укладов. Отсюда исключительная пестрота форм общественной жизни, с которой сталкивается историк, переходящий от изучения Германии или Франции к изучению Италии или Скандинавии и т. п. и даже рассматривающий одну страну, сравнивая социальную структуру разных ее областей: Бургундии и Иль де-Франса, Саксонии и Баварии, Новгородской земли и Киевского государства. Социальная многоукладность Средневековья — один из источников многотипности феодального развития.

Говоря о многоукладности средневекового общества как имманентно присущей ему черте, мы не склонны преувеличивать ее значения и терять за многоликостью форм общественной и политической жизни его феодальную природу. Называя это общество феодальным, мы тем самым исходим из представления о ведущей роли феодального уклада. Но столь же ошибочно при констатации феодальной природы средневекового мира забывать о характерной для него многоукладности.

* * *

Многотипность социально-экономического развития и многоукладность общественных отношений, характерные для формаций древности и Средневековья, связаны с неравномерностью исторического процесса в эти эпохи. Народы мира шли разными путями, и темпы их движения были очень различны. Одни общества развивались относительно быстро, структура иных характеризовалась большей консервативностью и даже застойностью.

Неравномерность исторического процесса приводит к тому, что классовые формации возникают первоначально в отдельных частях мира, где сложились наиболее благоприятные для их генезиса условия. Затем эти социальные формы «кругами расходились» на более широкие пространства, охватывая народы, отстававшие в своем развитии. В тех случаях, когда уже существовала достаточно подготовленная почва для распространения классовых отношений у этих народов, они вступали в новую стадию развития; когда такой почвы не было, органический переход не совершался, но тем не менее могло произойти усложнение их социальной структуры, ускорялось ее разложение либо возникал новый общественный уклад. Всякого рода влияния, завоевания, заимствования одним народом общественных форм, сложившихся у другого народа, опасно не только преувеличивать, но и недооценивать. Нередко именно подобные внешние воздействия оказывались решающими для судеб целых групп народов. Достаточно вспомнить о значении римского завоевания в социальной трансформации многих народов, у которых до того отсутствовал классовый строй, или о европейской колонизации стран Азии, Африки, Америки и других народов, не знавших капитализма.

На многообразные, в высшей степени пестрые формы автохтонных социальных порядков накладывался некоторый общий отпечаток: введение у них завоевателями или носителями внешнего влияния новых институтов сопровождалось известной нивелировкой поначалу явных особенностей. Скажем, население Иберии, Северной Африки, Галлии, Британии, придунайских областей, имевшее свои, только ему присущие черты общественно-экономической структуры, исторические традиции, особенности культуры, приобретало в результате римского завоевания некоторые унифицированные формы собственности, социального строя, управления, даже религии и образованности. Старые местные порядки, конечно, не исчезали, но приобретали в той или иной мере общую «латинскую» окраску. Иначе говоря, происходил синтез традиционного уклада покоренных народов — у каждого собственного и особого — с римскими элементами, придававшими определенные черты общности всем этим народам. Сохраняя локальные особенности, покоренные страны превращались в своеобразные части целого — римского мира.