119
«Тяга к свету» — это само по себе прекрасно, но ведь семантика Севера — это также и Ночь. В славянских языках Север часто назывался «полуночью».
(обратно)120
Не стало ли это объяснением, задним числом, происхождения Ольги из псковской земли? В легендах о кн. Ольге хорошо заметно также сочетание чисто языческих мифологических мотивов с христианскими, соотносящими ее деятельность с деятельностью Св. Елены, матери имп. Константина, чье имя Ольга получила при крещении. Св. Елена, как известно, была первой паломницей по Св. местам, она же установила на о. Кипр кипарисовый крест, державшийся в воздухе силой Св. Духа, о чем писал видевший его русский паломник Даниил (см. о нем ниже).
(обратно)121
Историку IV Крестового похода Роберу де Клари хорошо было известно, и где Плащаница хранилась, и какую ценность собой представляла, но вот куда она подевалась после взятия Константинополя, он — вроде бы искренне — совершенно не ведает! «И среди других был монастырь, известный под именем Пресвятой Девы Марии Влахернской, где хранилась Плащаница, которой наш Господь был обернут. Каждую пятницу эта Плащаница была выносима и поднималась для поклонения так хорошо, что было возможно видеть Лик нашего Господа. И никто, будь то грек или франк, дальше не знал, что случилось с этой Плащаницей после разгрома и расхищения города». А вот что сообщал русский очевидец событий: «а святую Богородицю, иже на Влахерне, идеже святый духъ съхожаше на вся пятницу, и ту одраша». Учитывая, что «фрязи же и вси воеводы ихъ възлюбиша злато и сребро», такая вещь, как Плащаница, могла, конечно, оказаться, до поры, в общей «куче» награбленного, но «ценитель», надо полагать, быстро нашелся. Тем более, что сам поход в целом был задуман как искусственное «банкротство» Византии. (Сведения же об участии в этом походе рыцаря де Шарни кажутся мне сделанными задним числом.)
(обратно)122
Что касается пресловутого «Бафомета», то этот вопрос, имеющий традиционный мифологический контекст и довольно элементарную этимологию, рассмотрен мною в другой работе.
(обратно)123
Мы уже не в состоянии сегодня разобраться во всех психологических тонкостях средневековых еретических воззрений и сказать с определенной долей уверенности, как и что те же манихеи (в широком смысле) понимали под тем или иным символом. Патарены отрицали всякое насилие, но их сторонники участвовали в битвах, павликиане Малой Азии разрешали полигамию и т. п. Плащаница, к примеру, могла привлечь внимание «еретиков» в совершенно особом своем символическом значении: как писал о. Александр Мень, если каноническая христианская литература говорила, в первую очередь, о воплощении, то гностиков интересовал момент развоплощения.
(обратно)124
Это уже наследие древнейших времен. Внутреннее помещение константинопольской Св. Софии (целла) построено в форме ладьи. Само здание храма по-гречески — наос «корабль».
(обратно)125
Здесь не место углубляться в эту интереснейшую и неоднозначную символику, подчеркнем лишь два момента: неизбежность трагической гибели героя, изначально заложенной в его судьбе, и парадоксальность принятия смерти от чего-то, тесно связанного родством с ним самим (от собственной руки, от собственного, не узнанного, отца/сына/брата, от коня, как некоего продолжения и ипостаси князя-конунга).
(обратно)126
В средневековой «Великопольской хронике» имя Крак также толкуется как Ворон (из омонима звукоподражательного происхождения), но зато известное нам имя Ванды переводится автором как «Крючок».
(обратно)127
Вряд ли это нечто большее, чем простое созвучие, но все же любопытно: в 1144 г. граф Раймунд II Цэиполитанский передал госпитальерам несколько приграничных крепостей, среди них — знаменитый Крак де Шевалье (доел. «Всадник»), который не смог взять даже Саладин. По другим сведениям, речь идет о замке Крак де Монреаль (букв. «Королевская гора»), несокрушимой цитадели Заиорданской синьории.
(обратно)