Корела в ряду покоренных Новгородом племен была наиболее сильным и организованным, а потому наименее послушным в отношениях с сюзереном этносом. Летописи содержат сведения о многочисленных восстаниях корел, в ходе которых те зачастую искали поддержки у шведов, к этому времени распространивших свое влияние на Финляндию и часть корельских земель. Так, в летописной записи за 1314 год говорится, что восставшие корелы перебили русских горожан в недавно построенном Корельском городке[45] и ввели к себе немцев (так в летописях нередко назывались шведы). Когда же к городу приблизились новгородцы во главе с наместником Федором, многие корелы переметнулись на их сторону, в результате чего прежний порядок был восстановлен, а находившиеся в городе шведы и упорствовавшие в своей непокорности корелы — убиты.
Ижора впервые упоминается в Новгородской летописи в записи за 1228 год, когда этот народ выступил союзником новгородцев и ладожан при отражении набега финского племени емь на ладожское побережье.
Постепенное распространение среди коренных жителей Невского края православия способствовало их сближению с новгородцами. Вообще, водь, ижора и корела постоянно фигурируют в летописях рядом с новгородцами, ладожанами, псковичами не только в качестве участников военных походов, но и в качестве сил, решающих важные общегосударственные вопросы. Например, описывая конфликт новгородцев с князем Ярославом Ярославичем в 1270 году, летопись сообщает: «и собралась в Новгород вся волость новгородская: псковичи, ладожане, корела, ижора, вожане». По данным археологии, в самом Новгороде постоянно жило довольно много финноязычных жителей, в частности корелов. Найдена даже берестяная грамота XIII века, написанная кириллицей на корельском языке. Из сохранившихся документов известно, что некоторые высокие должности в Новгородском государстве занимали представители финноугорских народов (нужно учесть, что, как правило, они носили православные имена, и поэтому отличить их от славян без специальных на то указаний в источниках невозможно).
Берестяная грамота, написанная на карельском языке. 1240–1260 гг. Прорисовка. Текст, вероятно, является заговором от молнии
Сравнительно мягкая политика, которую Новгород осуществлял по отношению к завоеванным народам Невского края, была вызвана, как можно предположить, стремлением «замирить» их, создать комфортные условия существования внутри Новгородского государства, с тем чтобы сохранить контроль над невским торговым путем и прилегающими к нему территориями, не допустив сюда иноземных колонизаторов. Но кроме того, у этой политики была одна весьма важная и, на первый взгляд, странная особенность: вплоть до самого конца XIII века новгородцы не строили на покоренных землях крепостей даже в тех случаях, когда такое строительство казалось бы крайне необходимо. Более того, отвоевывая крепости, сооруженные иноземными захватчиками на принадлежащих Новгороду землях, новгородцы предпочитали не приспосабливать их для своих оборонительных нужд, а разрушать до основания. Так случилось с построенной немцами в 1240 году в Водской земле крепостью Копорье[46], со шведскими крепостями Кексгольм[47] (основана в 1295) и Ландскрона (1300).
Показательна история Копорья. Через год после постройки эта немецкая крепость была отбита войском Александра Невского и разрушена. А еще через 38 лет сын Александра Дмитрий воздвиг на том же месте для себя (но с разрешения Новгорода) укрепленную княжескую резиденцию, сначала деревянную, потом из камня. Два года спустя новгородцы Дмитрию «путь показаша» (то есть сместили его с княжеского престола), и Копорье ими вновь было разрушено. И лишь в 1297 году, когда проводимая Новгородом политика отказа от строительства пограничных крепостей стала частично корректироваться, Копорье вновь отстроили в камне.
Подобным образом, через некоторое время после разрушения новгородцы отстроили и шведский Кексгольм (под названием Корела).
Вероятно, столь долгое и упорное нежелание новгородцев создавать на своих оборонительных рубежах крепости можно объяснить тем, что вечевая республика не имела возможности держать на этих форпостах постоянные воинские гарнизоны и при этом не могла поручить их защиту местным жителям из опасения, что крепости станут опорой в борьбе против самого Новгорода, причем не только вооруженной, но и экономической.
Возведение немцами крепости Копорье. Миниатюра из Жития Александра Невского. Лицевой летописный свод (XVI в.)
47
Шведы назвали крепость Кекесхольм или Кексгольм, от корельского названия острова Кякисалми (то есть «Кукушкин пролив»), на котором она стояла. Новгородцы свою крепость на том же месте именовали Корелой или Корельским городком.