Тем не менее на протяжении почти двухсот лет, до недавнего времени, публикация Новикова, несмотря на малый тираж, служила для исследователей основным источником по ногайской истории. Первая посольская книга была еще раз издана в 1884 г. в «Сборнике Русского исторического общества» под редакцией Г.Ф. Карпова (ПДК, т. 1). Ровно через столетие этот же источник издали М.П. Лукичев и Н.М. Рогожин (Посольская 1984). В 1995 г. в Махачкале вышли три первые книги, подготовленные к печати Н.М. Рогожиным (Посольские 1995). Две последние из перечисленных публикаций отличаются полной и точной передачей текста и наличием справочного аппарата, что существенно облегчает работу с ними. Некоторые столбцы и грамоты из Ногайских дел за 1603–1606 гг. выпущены в свет Н.В. Рождественским в 1918 г., за 1606–1610 гг. — А.М. Гневушевым в 1914 г., за 1610–1613 гг. — С.К. Богоявленским и И.С. Рябининым в 1915 г. (Акты 1914; Акты 1915; Акты 1918)[21].
Хронологические пропуски в ногайских книгах иногда удается в некоторой степени восполнить материалами книг крымских, которые начинаются с 1474 г. (КК). Период существования Ногайской Орды отражают документы, содержащиеся в первых двадцати четырех из них. Отношения с Крымом Посольский приказ фиксировал гораздо тщательнее, чем контакты с ногаями[22]. А поскольку история Крымского ханства была довольно тесно связана с Ногайской Ордой, то источники из фонда «Сношения России с Крымом» являются необходимыми для нашей темы. До сих пор полностью опубликованы только пять книг; они охватывают отрезок 1474–1519 гг. (ПДК). Изданы и отдельные более поздние документы фонда — главным образом статейные списки из других крымских посольских книг; они тоже весьма полезны для изучения ногайской истории.
Ценную, хотя и в меньшем объеме информацию предоставляют турецкие посольские книги (ТД). Уникальны данные самой первой из них (1512–1564) об одном из «темных» периодов истории Ногайской Орды — династической смуте 1510–1520-х годов. Тем более что эта эпоха не отражена в ногайских книгах и очень фрагментарно представлена в крымских. Большие фрагменты первой посольской книги по связям с Турцией издавались Г.Ф. Карповым, Д.Ф. Кобеко и Г.Ф. Штендманом в «Сборнике Русского исторического общества» и Б.И. Дунаевым в качестве приложения к его монографии о Максиме Греке (Дунаев 1916; ПДК, т. 2). Были опубликованы также статейные списки из других турецких книг.
С конца первой четверти XVII в. в ногайской истории все более проявляется калмыцкий фактор. Под ударами калмыков ногаи отступали на запад, и в конце концов основная их масса перебралась на правобережье Волги. Смена степных гегемонов проявилась, в частности, в «переквалификации» воеводских отписок (донесений). Если во второй половине XVI — первой трети XVII в. рапорты астраханских наместников подшивались в «ногайские столбцы» и затем переписывались в ногайские же посольские книги, то с середины 1630-х годов они стали числиться уже в Калмыцких делах (КД). Правда, сохранившиеся посольские книги по связям с Калмыцким ханством начинаются с 1672 г., но материалы за предыдущие десятилетия отложились в столбцах.
События, связанные с ногаями XVII в. (т. е. при распаде и после распада их Орды), отражены в фондах РГАДА: ф. 111 «Донские дела»; ф. 112 «Дела едисанских, ембулуцких, едичкульских и буджацких татар»; ф. 121 «Кумыцкие и тарковские дела»; ф. 131 «Татарские дела». Судьбе ногайских переселенцев в России посвящен обширный массив документов в фондах: 27 «Приказ тайных дел», 141 «Приказные дела старых лет», 210 «Разрядный приказ», 1290 «Юсуповы»[23].
Разнообразная информация о состоянии ногайского общества XVIII–XIX вв. (в котором уцелели средневековые черты), а также первые попытки описания истории ногайцев — на страницах канцелярских отчетов и справок — находятся в фондах Российского государственного военно-исторического архива: ф. 1 «Канцелярия Военного министерства»; ф. 20 «Воинская экспедиция Военной коллегии»; ф. 52 «Г.А. Потемкин-Таврический»; ф. 400 «Главный штаб»; ф. 405 «Департамент военных поселений»; ф. 414 «Статистические сведения о Российской империи»; ф. 482 «Кавказские войны»; ф. 846 «Каталог Военно-учетного архива и описи фондов» и др.
Ногайская тематика эпизодически возникала при дипломатических контактах России с зарубежными странами, особенно восточными — Ираном (РГАДА, ф. 77 «Сношения России с Персией»), Бухарским ханством (ф. 109 «Сношения России с Бухарой»), Хивинским ханством (ф. 134 «Сношения России с Хивой»), казахами (ф. 122 «Киргиз-кайсацкие дела»). Опубликованы основные документы XVI–XVII вв., касающиеся связей России с Ираном, а также с Литвой и Польшей (ПДП; ПДПЛ). Изданы некоторые наказы и статейные списки послов в эти государства (данные по интересующим нас сюжетам мы обнаружили в следующих: Записки 1988; Наказ 1851; Наказ 1897; Посольство 1887; Посольство 1928; Путешествия 1954; Савелов 1906; Сергеев А. 1913; Статейный 1891; Статейный 1892; Статейный 1896; Статейный 1970; Статейный 1995).
21
Отдельные документы, относящиеся к ранней истории ногаев и тематически затрагивающие «сношения России с ногайскими татарами», имеются и в других фондах РГАДА; например, ф. 149 «Дела о самозванцах и письма Лжедмитрия I» (переписка Лжедмитрия с ногайским бием Иштереком); ф. 181 «Рукописное собрание библиотеки Московского городского архива МИД» (шерть бия Исмаила) и пр.
22
Н.М. Рогожин справедливо замечает, что в Посольском приказе документы по связям России с Ногайской Ордой оформлялись по сравнению с другими странами «наиболее кратко и обобщенно» (Рогожин 1994, с. 148). Столь же верно наблюдение Р. Кроски: формы русско-ногайской официальной переписки были более простыми и менее устоявшимися, чем русско-крымской (Croskey 1987, р. 59).
23
В фонде князей Юсуповых хранится ценная версия генеалогии этого клана. Княжеских родов ногайского происхождения в России XVII в. насчитывалось более десятка (Трепавлов 1997в). С середины XVII в. в Московском государстве усилился интерес к составлению родословных и выяснению корней аристократических фамилий, не исключая «выезжих» из Ногайской Орды. Особенно насущной эта проблема стала в конце столетия, когда было отменено местничество и правительство собирало сведения для составления официального реестра княжеских семей. Фамильные росписи в Палату родословных дел и Разрядный приказ подали Юсуповы (вместе с Байтерековыми), Кутумовы, Урусовы и Шейдяковы (Антонов 1994, с. 103, 106; Антонов 1996, с. 66, 69; Родословная 1787, с. 414).