На труды Иовия, Герберштейна, Матвея Меховского, Барбаро и Контарини опирался Франческо Тьеполо (1509–1580), автор «Discorso» (Рассуждения) о Московии, около 1560 г. Данные о населенности Сибири ногаями, расположении Ногайской Орды относительно Астраханской и Казанской «областей» целиком заимствованы от предшественников. Новым является сообщение о набеге ногаев на Россию в 1560-х годах (Тьеполо 1940). Книга Иовия послужила основным первоисточником и для «Narratio historica de Moscovitico Imperio» (Историческое сказание о Московском государстве) венецианского посла в Москву в 1557 г. Марко Фоскарино. В отличие от большинства дипломатов этот итальянец почему-то не стал полагаться на собственные впечатления, а решил заимствовать текст из знаменитого трактата 1525 г. Это относится и к его известиям о ногаях (Фоскарино 1913).
В 1573 г. Блез де Виженер составил «La description du Royaume de Pologne et pays adjancens» (Описание Польского королевства и окрестных стран) для только что избранного на польский трон Генриха Валуа, герцога Анжуйского, чтобы познакомить нового монарха с его страной. В основе ногайских сюжетов книги лежит произведение Матвея Меховского (Виженер 1890).
Секретарь литовской великокняжеской канцелярии Михалон Литвин (Венцеслав Миколаевич, ок. 1490 — ок. 1560) в 1550 г. преподнес королю польскому и великому князю литовскому Сигизмунду II Августу собственный трактат «De moribus tartartorum, litvanorum et moschorum» (О нравах татар, литовцев и москвитян). Наряду с другими темами он поведал своему государю о ногаях, их месте среди прочих Орд и об организации ногайско-русской торговли (Михалон 1994).
Соотечественник Михалона Станислав Освецим был придворным чиновником у украинско-польских магнатов Конецпольских и Любомирских. В своем дневнике, охватывающем 1643–1651 гг., он затронул позицию ногаев в военных действиях на Украине между Польшей, с одной стороны, и Крымом и украинцами — с другой, в 1640-х годах (Освецим 1882).
Итак, источниковая база по истории ногаев и Ногайской Орды довольно обширна и разнообразна. Материалы, происходящие из разных стран и написанные на разных языках в течение XV–XVIII вв., позволяют осветить все стороны жизни этой кочевой империи. Регулярное, повседневное общение происходило у ногаев с Русским государством, поэтому именно московские архивные документы послужат в нашем исследовании главным кладезем информации. Что касается тюркских, арабских и персидских источников, то мы старались использовать их издания на языках оригинала; там же, где это не получалось, привлекались русские и европейские переводы. Калмыцкие и западноевропейские сочинения использованы в переводах на русский язык.
Раздел I.
Образование и распад ногайской державы
Глава 1.
Мангуты и кипчаки
Один из главных и самых запутанных вопросов в ногайской истории — проблема исторической связи между монголами-мангутами и позднейшими тюрками-мангытами. Слово «мангыт» (тюркизированное «мангут») часто использовалось на Востоке в XV–XVII вв. как синоним ногаев, поскольку правящий клан Ногайской Орды происходил из племени мангытов. Посмотрим, какие сведения можно извлечь из средневековых источников для того, чтобы узнать, каким образом изначально монгольский этноним «мангут» проник в Дешт-и Кипчак, а также определить, почему он был там заимствован местными кочевниками.
В XII в. монгольское племя мангутов расселялось между борджигинами, кочевавшими по Онону, и тунгусскими племенами среднего Амура, близко соседствовало с забайкальскими монголами-баргутами (Викторова 1980, с. 162; Рашид ад-Дин 1952а, с. 184), т. е. занимало территорию, приблизительно соответствующую нынешней китайской провинции Хэйлунцзян. По «Тайной истории монголов», мангуты происходили от Начин-бахадура — потомка монгольской праматери Алан-гоа в пятом поколении (Сокровенное 1990, с. 18; History 1990, р. 9); по хронике «Алтай тобчи» Лубсан Данзана — от Мангхудая из шестого колена потомства Алан-гоа (Лубсан 1973, с. 60; Erten-ü 1937, р. 18); Рашид ад-Дин называл предком мангутов Джаксу (Яхши), седьмого потомка Алан-гоа (Рашид ад-Дин 1952а, с. 184; Рашид ад-Дин 19526, с. 29). Мангуты состояли в той же фратрии нирун, что и Чингисиды-борджигины (Рашид ад-Дин 1952а, с. 78, 79), следовательно, находились в довольно близком генеалогическом родстве с ними.