Следующим пунктом миграции оказалась долина Терека. В марте 1524 г. участник русского посольства в Турцию М. Тверитинов доложил в Москву, что «пошел Мамай мырза от Асторохани кочевать на старое ногайское кочевище на Терк реку под Тюмень, подалось к Хвалынскому (Каспийскому. — В.Т.) морю» (ТД, д. 1, л. 269 об.; здесь и далее в цитатах выделено мною. — В.Т.). Расселение ногаев на этой реке за столетие до цитированного донесения отразилось в ногайском эпосе. После перемирия хана Кадыр-Берди б. Тохтамыша с Нурадилем (Нур ад-Дином) б. Эдиге последний признал в первом «единственного хана Золотой Орды и навсегда отказался от своей независимости». За это хан передал ему «в полную собственность степь, орошаемую Тереком и Судаком» (Семенов Н. 1895, с. 454). В 1880-х годах у чеченцев сохранялось предание о столкновении их предков с ногаями в «Малой Чечне» около пятисот лет назад, т. е. в конце XIV в.; в бою на реке Аргун ногаи были разбиты (Семенов Н. 1895, с. 394).
Свидетельством пребывания предков ногаев на Тереке служит и легенда крымских ногайцев, приведенная В.Д. Смирновым. У предка ногайцев Байраса, сына Улуса, от трех жен было шестнадцать сыновей, которых называли общим именем Татар-Тоб. Уже сам публикатор связал это наименование с местностью Татар-Топа на Тереке (Смирнов В. 1887, с. 77, 78). Действительно, на левом берегу Терека, напротив осетинского селения Эльхотово, располагалась средневековая крепость Татартуп («Стоянка татар»). От нее уцелел знаменитый минарет XIV в., рухнувший в 1981 г. Жителями этой крепости, по мнению М.М. Базоркина, были крымцы, которых Мамай переселил на Кавказ (Базоркин 1961, с. 138). В XIX в. в эту местность съезжались на празднование по случаю мусульманского Нового года пятигорские ногайцы. Правда, Татартуп, видимо, не считался святыней именно ногайцев, и почитание его объясняли заимствованием от соседей-кабардинцев (Волкова 1974, с. 94).
С переселениями ногаев Е.И. Нарожный и Л.П. Семенов связывают оседание в этих местах таинственных борганов и основание ими мавзолея Борга-Каш в ингушском селе Плиево (Нарожный 1988, с. 129, 130; Семенов Л. 1928, с. 217 и сл.; описание мавзолея см.: Месхидзе 1998). Вопрос о времени и об этнической принадлежности строителей мавзолея, как и об идентичности ногаев с борганами, очень сложен. Самое раннее известие о борганах (боргунцах) датируется 1598 г. (Эпиграфические 1966, с. 201). Их происхождение и этноплеменные связи неизвестны. Однако, кажется, нет никаких документальных оснований связывать их с мангытами или в целом с ногаями. Уподобление борганов тем ногаям, которых эпический Мамай якобы переселил из Крыма «к подошве Кавказских гор» (Нарожный 1988, с. 129, 130), не основано на данных надежных источников[41]. Ингушская легенда о том, что в Борга-Каше погребен золотоордынский государь Татартупа Борга-хан, глава ногаев, которые, дескать, при Мамае перекочевали в Чечню (Виноградов 1980, с. 11), может служить иллюстрацией народной памяти о давних миграциях, но тоже не позволяет считать борганов ногаями. Да и народные сказания в этом отношении не единодушны. Л.П. Семенов собрал множество историй о мавзолее, и в итоге оказалось, что его сооружение приписывалось по меньшей мере десятку различных народов (Семенов Л. 1928, с. 217 и сл.).
Слабым доводом в пользу сближения ногаев с борганами могут служить еще разве что традиционные связи монголов-мангутов и монголов-буркутов (ср.: борганы) в период их обитания по соседству друг с другом в Северной Монголии в XII в. В то время между ними практиковался брачный обмен (Рашид ад-Дин 1952а, с. 185). Но это еще более далекие и опосредованные данные, к тому же прямой этнической связи между теми мангутами и дештикипчакскими мангытами, как уже говорилось, в общем не заметно.
41
В недавней работе Е.И. Нарожный высказал осторожное предположение о тождестве борганов с «черными клобуками», которые, возможно, состояли в войске беклербека Ногая во второй половине XIII в. (Нарожный 2000, с. 146).