В различных документах можно встретить разные обозначения официальной должности Эдиге: эмир, бек, темник (последнее см.: Самойлович 1918, с. 1112). Принято считать, что он состоял в ранге беклербека (варианты: бек, бий, улуг бек, улу бий), которым наделил его Тимур-Кутлуг, воцарившийся в 1391 г. Об этом говорит Кадыр Али-бек, отмечая, что Тимур-Кутлуг правил в Хаджи-Тархане вместе с Эдиге: «…один был ханом, другой беком» (Кадыр Али-бек 1854, с. 159). Натанзи также пишет, будто после разгрома Тохтамыша Тимуром «султанское достоинство получил Тимур-Кутлуг, а эмирское Идигу» (Натанзи 1957, с. 98). Должность беклербека сохранялась за мангытским сановником и при преемниках Тимур-Кутлуга. Во времена хана Шадибека б. Кутлуга (1400–1407) он титуловался амир ал-умара (это арабский эквивалент беклербека) (Самарканди 1969, с. 179). Правда, в эпосе сказано, что беклербекство было получено им гораздо раньше — из рук то ли Тохтамыша, то ли Тамерлана (Валиханов 1968, с. 492; Идегей 1990, с. 109; Мажитов, Султанова 1994, с. 314). Первая версия весьма вероятна, если вспомнить покладистость Тохтамыша при отарханивании заволжской территории; вторая сомнительна, поскольку Тимур не имел полномочий распределять посты внутри Золотой Орды, да и историки тимуридского круга ни словом не обмолвились о подобном назначении.
Впрочем, арабский историк Шамc ад-Дин ас-Сахави заметил, что Эдиге как глава левого крыла занимал второе место после руководителя правого фланга Текины (что, кстати, находилось в полном соответствии с традиционным кочевым раскладом компетенции правителей— см.: Трепавлов 1993а, с. 87–91), «но (на самом деле) известность и управление принадлежали Идики» (Сахави 1884, с. 553). Именно в левом, т. е. восточном, крыле, менее пострадавшем от вторжений Тимура, сохранялось больше ресурсов и сосредоточилось больше народа. Руководящие полномочия Эдиге на восточных землях выявились задолго до того времени. Мы видели, что уже из походной ставки Тимура в 1391 г. он послал свой приказ об откочевке ко всем элям левого крыла (что к тому же служит аргументом в пользу обретения им беклербекства еще до соправительства с Тимур-Кутлугом). Именно на них он опирался, когда прибирал к рукам управление Золотой Ордой. По Ибн Арабшаху, посадив на престол Тимур-Кутлуга, Эдиге созвал к нему беков левого крыла и предводителей тамошних племен, и те послушно явились (Ибн Арабшах 1887, с. 61).
Восточные авторы единодушны в оценке объема полномочий Эдиге. Он «самостоятельно распоряжался и управлял» в Джучиевом улусе, «занимая должность наместника» (хюкумат) (Salmani 1956, р. 83), являлся «истинным властелином страны Дешта, Сарая и Крыма» (Kurat 1940, р. 18), «владыкой Дешт-и Кипчака и страны узбеков[65]» (Самарканди 1969, с. 139). В источниках подчеркивается, что «дела подданных вершились в соответствии с приказаниями Идику. По своему усмотрению он вручал царствование и лишал его, и никто не смел противиться ему и переступать проведенной им черты» (Ибн Арабшах 1887, с. 62); «один из князей Эдига… обычно назначал и разжаловал царей» (Długosz 1876, р. 527); «Едигей князь… преболши всех князей ординских, иже все царство един держаше и по своей воли царя поставляше» (Книга 1913, с. 450; Патриаршая 1897, с. 206; Симеоновская 1913, с. 156). Иоанн Шильтбергер, наслушавшись рассказов о нем, даже посчитал, что тот занимает особую должность «делателя королей» и в соответствии со своими полномочиями «назначает и низвергает королей, которые во всем от него зависят» (Шильтбергер 1984, с. 34). Неудивительно, что некоторые средневековые хронисты принимали этого беклербека за полновластного государя. На это обратил внимание еще М.Г. Сафаргалиев, заметив, что арабские историки называли его царем (малик) (Сафаргалиев 1960, с. 227; см., например: Айни 1884, с. 531, 532).
Добавим, что в этом с ними были солидарны некоторые османские, армянские и литовские авторы: «Идику-хан», «царь по имени Идик», «Едиг царь» (Девлет-и алиййе 1881, с. 10; Тер-Мкртичян 1985, с. 82; Хроника 1975, с. 76, 80). Концентрированное изложение пределов власти нашего героя содержится у Сахави: «…великий эмир… Идики, распоряжавшийся управлением Сарая и Дешта; султаны при нем носили только имя, но не имели никакого значения. Вот почему некоторые летописцы полагали, что он назывался "государем Дешта"» (Сахави 1884, с. 553).