Занимая должность беклербека, Эдиге управлял всеми государственными делами Золотой Орды. Непосредственно Мангытский юрт он, судя по всему, доверил сыновьям, из которых ближайшим его соратником в разных источниках выступает Нур ад-Дин. В некоторых версиях дастана «Эдиге» говорится, что Нур ад-Дин («Нурадил») возглавил Юрт после смерти отца (Ананьев 1900, с. 16; Валиханов 19046, с. 229; Диваев 1896, с. 32)[69]. То же утверждение встречается и в научной литературе, причем иногда даже называются, без всяких ссылок на источники, даты правления Нур ад-Дина: 1426–1440 гг. (История 1993, с. 182; Кочекаев 1988, с. 19; Очерки 1953, с. 465; Очерки 1967, с. 143; Сафаргалиев 1960, с. 228). Но сыновья Эдиге, которых средневековые авторы после его гибели в 1419 г. помещали во главе Юрта, — это Мансур и Гази (см. следующую главу). Значит, правление Нур ад-Дина с большей вероятностью следует отнести ко времени, когда был жив его отец. Именно на склоне лет Эдиге между ними разразился конфликт.
Об этом конфликте сохранились противоречивые и лаконичные сведения. В татарском варианте эпоса об Эдиге повествуется, будто когда Эдиге возвел на трон хана Шадибека (1400 г.), произошла его ссора с Нур ад-Дином. Беклербек разгневался и изгнал мирзу. Тот, превратившись в изгоя-«казака»[70], был вынужден скитаться по степям от Сыгнака до Хаджи-Тархана (Идегей 1990, с. 200, 201). Противоположная трактовка данной коллизии приводится в компиляции Л. Лянгле: Эдиге сместил хана Пулада (1410 г.) и возвел Тимура — вопреки совету сыновей, в том числе Нур ад-Дина, воцариться самому или же доверить престол Нур ад-Дину. Встретив отказ, последний начал войну с отцом. Чтобы не доводить дело до кровавой развязки, беклербек удалился в Хорезм. Тронутый такой терпимостью, Нур ад-Дин настоял на его возвращении (Langles 1802, р. 386, 387). Очевидно, какая-то историческая основа под этими известиями имеется. Русская летопись тоже связывает отъезд Эдиге из Орды с воцарением Тимура (Патриаршая 1897, с. 215).
Во всяком случае, ногайский фольклор сохранил память о периоде самостоятельного правления Нур ад-Дина, точнее, его соправительства с ханом Кадыр-Берди б. Тохтамышем (царствовал в 1412–1419 гг.). Ногайские сказания гласят, что после длительной вооруженной борьбы Кадыр-Берди и Нур ад-Дин помирились и заключили соглашение, о котором уже упоминалось выше: мирза признал в сыне Тохтамыша «единственного хана Золотой Орды и навсегда отказался от своей независимости, стал верным полководцем своего хана» (Семенов Н. 1895, с. 454).
Однако ногаи запомнили его сотрудничество и с другим монархом, Тимур-Кутлугом (1391–1399). Этот правитель доводился мирзе двоюродным братом по матери; именно в царствование Тимур-Кутлуга его дядя Эдиге и стал общеджучидским беклербеком. В апреле 1538 г. Ивану IV была доставлена грамота ногайского мирзы Хаджи-Мухаммеда б. Мусы: «А вспросишь своих старых старцев, Нурадын мирзины пошлины не ведают ли с Астархани, и ныне б ту пошлину мне дали» (Посольские 1995, с. 208).
В последующем ногаи уже не консультировались насчет финансовых полномочий Нур ад-Дина у русской стороны, а сами рассказывали о них, причем с каждым десятилетием все подробнее.
Август 1560 г., Урус б. Исмаил — Ивану IV: «В Асторохани есть пошлина взимок — караснап словет. Праотцу нашему Нурадын мирзе пожаловал Темир Кутлуев царев сын, в жалованье давывал, и яз о том бью челом» (НКС, д. 5, л. 198–198 об.). Здесь речь идет, видимо, о хане Тимуре б. Тимур-Кутлуге[71] (1410–1412), но позже в подобных документах снова фигурирует Тимур-Кутлуг.
Сентябрь 1577 г., Урус — Ивану IV: «А дет наш Нурадын мирза у Темир Котуя (так. — В.Т.) царя имывал по сороку… тысяч алтын. А жаловал для того, что тем юртам многие от нас прибытки бывали» (ИКС, д. 8, л. 51).
Весна 1587 г., Саид-Ахмед б. Мухаммед — царю Федору Ивановичу: «А при Темирь Котлуе царе бывало Нурадын мирзе жалованье сорок тысяч алтын» (НКС, 1587 г., д. 2, л. 26–27).
Таким образом, выстраивается следующая цепь событий. Эдиге вытребовал у Тохтамыша освобождение от налогов территории к востоку от Волги, где располагались также и владения мангытов. Земли между Яиком и Волгой были переданы в управление Нур ад-Дину. В пользу этого мирзы в годы ханствования Тимур-Кутлуга собиралась подать «караснап» на сумму сорок тысяч алтын. Нур ад-Дин сохранял свой ранг при последующих ханах даже после отъезда отца в Хорезм в 1410 г. Эпос «Эдиге» дагестанских ногайцев добавляет, что после замирения с Нур ад-Дином хан Кадыр-Берди передал ему «в полную собственность степь, орошаемую Тереком и Судаком, и объявил первым полководцем своего ханства» (т. е. беклербеком, главным военачальником) (Семенов Н. 1895, с. 454). Но ни в одном документе Нур ад-Дин не назван беком или князем, он всегда «мирза». Видимо, при наличии хотя и отъехавшего, но живого беклербека Эдиге никто не признал этой инвеституры от Кадыр-Берди. О правлении мирзы в Поволжье и на Северо-Восточном Кавказе сохранилось краткое упоминание в цитированном выше послании Саид-Ахмеда 1587 г.: «Да которые были под ево властью, со всех людей указано было (ханом. — В.Т.) со всякие избы по алтыну, а с ногайских продажных лошадей с лошади по алтыну, с коровы по три денги, с овцы по денге. То было ему (Нур ад-Дину. — В.Т.) жалованье» (НКС, 1587 г., д. 2, л. 27).
69
В одном из вариантов казахского
70
Изначально казаками назывались кочевники, утратившие связь со своими родами и общинами и ведущие бродячий образ жизни. Таких казаков мы обозначаем в кавычках, чтобы отличить их от общеизвестных позднейших казаков (без кавычек) — тюркских и славянских поселенцев на Волге, Дону, Яике и Тереке.
71
М.Г. Сафаргалиев полагал, что право собирать пошлины на Волге Нур ад-Дину пожаловал Пулад или Тимур. Но к последнему мирза не был лоялен (судя по Л. Лянгле), поэтому ближе к истине то, что пожалование осуществил хан Пулад (Сафаргалиев 1938, с. 90). М.Г. Сафаргалиев не обратил внимания на другие ногайские грамоты, где пожалования связываются с именем Тимур-Кутлуг-хана. Впоследствии М.Г. Сафаргалиев решил, что в данном контексте, подразумевается хан Кучук-Мухаммед, а не сыновья Тимур-Кутлуга (Сафаргалиев 1960, с. 228).