После кончины Аббаса Муса, судя по всему, не собирался ни с кем делить власть. Но почти постоянное присутствие рядом с ним преданного брата, Ямгурчи, позволяет предположить разграничение компетенции между ними. Когда же Ямгурчи оказался во главе ногаев, соседние монархи продолжали видеть в нем только «правителя улуса», а не полноценного бия, т. е. не беклербека при одном из ханов. Может быть, такой подход и коробил ногайского сюзерена, но объем его власти и унаследованный авторитет «хакима Дешт-и Кипчака» не позволяли ему проситься даже на номинальную службу к какому-нибудь Джучиду.
В последнее десятилетие жизни Мусы угадывается зарождение некой самостоятельной структуры под началом Ямгурчи. Его имя регулярно появляется в сопровождении сочетания «пять мирз». В 1503 г. хан Большой Орды Шейх-Ахмед направлял гонцов «к Емгурчею… мырзе и к пяти мырзам», чтобы договориться о совместном нападении на крымцев; Ямгурчи вместе с пятью мирзами просил Ивана III вернуть из России в Ногайскую Орду его дочь, сосланную казанскую «царицу» Каракуш; они же заключили совместную шерть с великим князем[119] (ПДК, т. 1, с. 456, 457, 460, 461). Об определенной автономии этой группировки даже по отношению к самому Ямгурчи говорит и его неуверенность в повиновении пятерых аристократов его воле: «Ино на Менли Гиреа царя никому ратью не хаживати, а и пять мырз похотят на него идти ратью (без спроса! — В.Т.), и яз их не пущу» (ПДК, т. 1, с. 503). Другое объединение мирз упоминается в цитированном выше послании хана Мухаммед-Амина Ивану III при описании ногайских кочевий: «Апаса князь на Илеке… а Едисан со князем Опасом вместе» (Посольская 1984, с. 46). Фигурирующий здесь Едисан[120] в русском переводе вновь появляется в грамоте Ивана III Менгли-Гирею: «Нагаи, Емгурчей мурза и семь родов перелезли на сю сторону Волги» (ПДК, т. 1, с. 513). «Семь родов» (будущая Орда Едисан XVII–XVIII вв.), следовательно, в конце XV в. держались рядом с главой Юрта Аббасом. Когда таковым стал Ямгурчи, они примкнули к нему.
Полагаю, что определенная кристаллизация мощной группировки при брате и соправителе Мусы может служить показателем дальнейшего политического и государственного оформления Ногайской Орды. Когда ногаи избавились от формального подданства вышестоящим государям, им пришлось организовывать подвластные владения по образу и подобию независимых Юртов. Важнейшим признаком независимости была собственная крыльевая система. До того мангыты-ногаи занимали место в правом крыле Узбекского ханства Абу-л-Хайра, Казахского ханства и, вероятно, ханства сибирских Шибанидов. Учрежденная же Эдиге система крыльев Мангытского юрта, онсол (см. главу 2), до поры до времени распространялась лишь на этническое ядро ногаев — собственно мангытов и те кипчакские эли, что явились с мангытами на Яик в эпоху Эдиге. Теперь онсол стал включать всю массу кочевников, входящих в Ногайскую Орду при Мусе. Едисаны и пять мирз во главе с «правителем улуса» Ямгурчи представляли собой зародыш и аналог западного (правого) крыла. Все это логично укладывается в традиционную кочевую схему архаичного соправительства (см.: Трепавлов 19916). Собственно, в этом и состоял смысл странного на первый взгляд разделения власти между бием и «правителем улуса», описанного у Кадыр Али-бека. Последний титул, не совсем уместный для начальника крыла, можно объяснить неразвитостью титулатуры в степном обществе.
В нашем распоряжении нет документа, в котором пять мирз перечислялись бы поименно. Однако по различным материалам можно гипотетически выстроить следующий ряд: младший брат Мусы и Ямгурчи — Хасан; сыновья Мусы — Султан-Ахмед, Шейх-Мухаммед (Шихим) и Алчагир; сын Ямгурчи — Агиш. За короткий период бийства Ямгурчи они в общем подчинялись ему и удерживали от неповиновения прочих мирз. Иван III в 1503 г. выражал уверенность в том, что главе ногаев удастся наказать виновников набега на русское пограничье, так как «все те мырзы у тебя в твоей воле» (Посольская 1984, с. 54).
По Кадыр Али-беку, следующим после Ямгурчи беком стал Хасан, при котором «правил улусом» Алчагир б. Муса. Действительно, грамоты из Москвы 1506–1508 гг. адресованы «Асану князю» (Посольская 1984, с. 55, 64, 65). Вместе с Мусой и Ямгурчи он фигурирует в родословцах XVII в. среди детей Ваккаса (см., например: РГБ, ф. 256, д. 349, л. 278; Родословная 1851, с. 130). О том, что «вокняжился» именно отпрыск Ваккаса, говорит и обозначение Василием III Мусы и Ямгурчи в грамоте от апреля 1508 г. как «братья твоя», т. е. Хасана (Посольская 1984, с. 64, 65). Правление его длилось около четырех лет, приблизительно 1504–1508 гг. (Сафаргалиев 1938, с. 82)[121]. В истории ногаев он ничем особенным не отмечен. Известно лишь, что при нем окончательно испортились отношения с Польско-Литовским государством. Очевидно, после уничтожения Большой Орды союз с литовцами уже не привлекал большинство сарайчуковских политиков, и из Москвы им сразу поступило предложение об организации антилитовского союза (Посольская 1984, с. 65).
119
В ногайских посольских книгах документов об этом посольстве не сохранилось; оно упоминается в Крымских делах.
120
Понятие
121
Следовательно, неверно утверждение А. Беннигсена и Ш. Лемерсье-Келькеже, будто в середине XVI в. Ногайская Орда разделилась на три независимых юрта, один из которых — между нижней Волгой и Кумой — пребывал под властью Хасана б. Ваккаса (Bennigsen, Lemercier-Quelquejay 1976, р. 209).